Созвездие Льва, или Тайна старинного канделябра

Эти звуки как будто разбудили Сашу. Что-то напряженное, даже звериное проявилось в ее лице – такое выражение появляется у матерей, внезапно осознавших, какая опасность грозит их любимым чадам. Быстро оглядевшись по сторонам, она с ловкостью ярмарочной воровки подняла с земли непонятный предмет, накрыла ларец краем расписного платка, лежавшего у нее на плечах, и быстро-быстро, больше не оглядываясь, пошла прочь…

…Дверь опустевшего флигеля скрипнула, впуская девушку с уложенной вокруг головы королевской косой. Раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, с тревожным блеском в глазах, Саша присела на край скамьи, пристроила ларец на коленях и, не теряя ни секунды, извлекла из него покрытого зеленью «идола». Минуту или две Саша смотрела на него, не отрываясь; затем, словно очнувшись, вскочила, уронив на пол шкатулку, подхватила «идола» и кинулась в сени.

Там, в самом темном углу, задвинутая под лавку, стояла лохань с брошенным в нее до половины стертым кирпичом – им натирали полы во флигеле и соседних пристройках. Схватив кирпич, Саша стала истово, до выступивших на лбу и висках капель пота, тереть им позеленевшую от времени фигурку.

Совсем скоро у нее в руках сиял начищенными боками чудной предмет: это был бронзовый канделябр. Подставки для свечей сделаны в виде голов дракона, а основание – тело дракона, расправившее по сторонам чешуйчатые крылья и упирающееся в стол крепкими, когтистыми лапами…

Было похоже, что дракон хорошо ей знаком, – белой рукой Саша ласково провела по «идолу», будто приветствуя старого друга. Затем, нажав пальчиком на основание одной из голов, она извлекла из потайного углубления сложенную вдвое записку с проступающими сквозь тыльную сторону чернильными строчками.

– Слава тебе, Иисусе! – легкий, как вздох, возглас вырвался из побледневших губ.

Записка трепетала в пальцах, как пойманная птица; чтобы сдержать волнение и разобрать прыгающие перед глазами строчки, девушка была вынуждена отставить канделябр в сторону и разгладить листок у себя на коленях.

Содержимое письма она разбирала долго, гораздо дольше, чем потребовалось бы на это времени человеку, ежедневно имеющему дело с письмами и документами. Но когда смысл написанного стал понятен Саше, поначалу она как будто не слишком обрадовалась. Прислонилась к бревенчатой стене, закрыла глаза, прошептала что-то бледными губами. Минуту или две она походила на спящую или, скорее, на человека, находящегося в глубоком обмороке.

Но вот на посеревшие щеки стал возвращаться прежний нежный румянец; длинные ресницы дрогнули раз, другой; сведенные у переносицы брови разгладились, глаза открылись – и из их бездонной изумрудной глубины полился такой свет, такое счастливое сияние, такое свечение блаженства и любви, никогда до сих пор не присутствовавшее в этом серьезном взгляде, что, будь при этой сцене кто-нибудь посторонний – он моментально бы решил, что воочию видит пробуждение Спящей красавицы.

Впрочем, к тому времени эта красивая сказка Александра Сергеевича Пушкина еще написана не была.

Москва, август 2008 года

…Газеты в папках закончились, теперь она листала плотные страницы журналов «Русскiй антикваръ». Легкомысленное с налетом дешевой сенсации и порою фривольное содержание газетных статей перешло в серьезный, несколько тяжеловесный стиль публикаций в специализированном издании. Здесь печатали советы по вывозу художественных ценностей за границу, объявления об аукционах и рассказы о редких коллекциях.

И вдруг! Вероника вздрогнула и уставилась в папку. Сердцевина одного из журналов оказалась выдранной, именно выдранной безжалостной рукой, оставившей после себя рваную рану торчащих ниток и клочки застрявшей под ними бумаги! Девушка быстро глянула в низ страницы – не хватало целых восьми листов!

Машинально, словно пытаясь приглушить боль живого существа, девушка пригладила ладонью линию обрыва. Кожу неприятно царапнуло, на пальцах остался след еле заметной пыли, какую дает лежалая бумага.

– Смотри-ка! – Ада, все это время перебиравшая что-то на другом конце стола, обернулась к Веронике, на лице ее играл румянец азарта. – Парадоксальное явление – семейный альбом для фотографий без единой фотографии! Ну то есть вообще ни одной нету!

Прижав к груди папку, из которой (она слышала это!) доносился неслышимый остальному человечеству стон, Вероника подошла к Аде. Та, распластав на столе старый, тяжелый альбом для фотографий в смешной плюшевой обложке с серебряными нашлепками, быстро и с треском перебирала плотные страницы. Альбом был совершенно пуст, но кляксы клея и повисшие кое-где рваные полосы подложек ясно давали понять, что совсем недавно он был заполнен снимками до отказа!