Созвездие Видений

Когда они на своих крылатых леопардах добрались до Горита, одежда Меды уже просохла и снова пенилась на ветру. Брат Нинны помахал им со ступенек храма:

— О ее возрождении уже сообщили. Жду с минуты на минуту!

— Привет, Север! — крикнул кто-то, и Север увидел Тихона, приятеля еще Старого Севера по экспедициям к ядру Рода, солнца. Он спешил от храма и весь сиял, как новенькая монетка.

— Тихон, брат! — раскрыл объятия Север. — Сегодня твое возрождение! Я и забыл, прости.

— Ничего, я же знаю, как ты занят. Только я больше не Тихон. И путешествовать к ядру Рода больше не стану. В этой жизни мне хочется побывать где-нибудь подальше. Мечтаю о косморазведке. И звать меня теперь — Аскалон!

— А я решила оставить свое прежнее имя, — раздался рядом надменный свежий голос. — И меня по-прежнему зовут Нинна…

Все оглянулись, и Аскалон не сдержал восхищенного восклицания.

Да… Север и забыл, какая Нинна красавица! Эти гладкие черные волосы, и полукружья шелковых бровей, и мягкое мерцание черных глаз, и улыбка…

— Мне хотелось сделать тебе приятное, Север! — Ее губы дрогнули. — Тебе ведь так нравилось мое имя… всегда, ты помнишь? Еще когда звезды были к нам благосклонны…

И даже не удостоив Мёду взглядом, она оперлась на руку своего брата и прошествовала мимо. Аскалон потащился следом, как привязанный, а за ним бросилась толпа пришедших встретить его приятелей, о которых он забыл и думать.

— Кто это, Лиховид?! — разомкнула, наконец, уста Меда.

— Это Нинна, — ответил он, все еще качая головой от неожиданности, хотя видел возрождения не раз и не два, да и сам испытывал их многократно.

— Иночь твои былая? — Голос Меды задрожал.

— Ну… ты же знаешь, у нас не бывает мужей и жен. Люди сходятся… расходятся…

— Ты с ней… — Меда не стала продолжать. — Чтоб ее сухотка обуяла!.. Вот, значит, как… и потом, когда мы оба состаримся, ты вот так. же сделаешься вновь молодцем, а я — останусь старухой? И умру? И ты тогда будешь… сходиться с нею?

Она повернулась так резко, что взвихрился порыв ветра и полетел по площади догонять Нинну.

Север представил, что сейчас может произойти… и едва нашел в себе силы говорить, так смешно ему стало, когда он вообразил ледяную красавицу Нинну, несомую над улицами Горита злой ревностью Меды. И схватил Меду в объятия, сжал так, чтобы она не могла шевельнуться.

— Никогда этого не будет, — сказал твердо, глядя в заплывающие слезами глаза. — Никогда я не стану стариком, а ты — старухой, никогда мы не уступим друг другу в силе объятий и жаре поцелуев. Ведь мы оба омыты водами Любви!

— Вековечной Любви, — тихо добавила Меда. — Но звезды… — Ничего, со звездами мы как-нибудь поладим!

А наутро появился посыльный и принес Северу приказ явиться в Большой Совет Ирия.

Он воспринял это спокойно. Затревожилась Меда.

— Что им нужно, твоим старейшинам? — спрашивала она без конца.

— Думаю, что речь опять пойдет о моем полете, о «Роде».

— Ты ведь уже все им сказал.

— Конечно. Но вдруг какие-то вопросы остались.

Меда смотрела на него странно неподвижными глазами.

— Смутно мне нынче. Сон злой виделся… дерево засохшее. Это не к добру! Дозволь хоть проводить тебя.

В голосе ее звенели слезы, и Север не смог отказать.

Путь их лежал мимо белого Дворца Прорицалищ, и Меда вдруг захотела войти. Север согласился неохотно: ее беспокойство передалось и ему, он тоже начал нервничать и хотел как можно скорее узнать, зачем вызывает Совет. Пожалуй, если б речь шла об экспедиции, его призвал бы сперва Звездный Командор, Причем тут вообще совет! Значит, дело в другом…

И пока они с Медой ожидали у входа в Прорицалище, когда уйдет предыдущий посетитель, у Севера мелькнула мысль, а не спросить ли у Девы-Всевидицы и о сегодняшнем вызове, а не только попросить предсказания дальнейшей судьбы.

— Что там за знаки? — спросила Меда, глядя на изречение, начертанное на фронтоне Прорицалища, и Север прочел вслух слова, принадлежащие, как считалось, непосредственно Богам, создавшим Вселенную:

«КТО ПРОХОДИТ ВСЕ ОБЛАСТИ ЗНАНИЯ, ПРИОБРЕТАЕТ ВЕНЕЦ МАГА; НО ДЛЯ ТОГО, КТО ПРИПОДНЯЛ ЗАВЕСУ ТАЙН, НЕТ ВОЗВРАТА!»

Но вот наконец из дворца донесся серебристый звон, возвестивший, что посетитель ушел, и Меда с Севером вступили под его своды.

В серебряном зале их встретил жрец в серебристой тоге.

— Кто из вас желает быть первым, господа? Север сделал было шаг, но Меда схватила его за руку.

— Мы вместе!

— Нет, — покачал головою жрец. — Вы пойдете по одному.

— Мы вместе! Пойми, — она доверчиво глядела в стальные глаза жреца, — мне без него, без Лиховида, ни жизнь, ни смерть не милы и не надобны. И не хочу я никакой судьбы, где его не будет!

Жрец, казалось, растерялся. И Север его понимал. Но не вмешивался, зная, что бывает, когда это не только бесполезно, но и опасно.

— Ну а если Дева-Всевидица предречет вам разные судьбы? — сказал наконец служитель не то неуверенно, не то хорошо скрывая насмешку.

— Ох, зря… — протянула Меда. — Худо ей тогда придется…

Среагировав на биотоки угрозы, из стенной ниши выкатился охранник Прорицалища с парализатором наизготовку, но Меда только махнула ему — и механический страж ретировался.