Созвездие жадных псов

Чтобы быстрее попасть в училище, я схватила «бомбиста» и очень скоро пожалела об этом поступке. На Второй Брестской улице мы попали в жуткую, почти километровую пробку и застряли в ней надолго. Минут через пятнадцать езды черепашьим шагом я выскочила из машины и побежала в метро «Белорусская», ругая себя на все корки, – надо было с самого начала воспользоваться подземкой.

Уже подбегая к кулинарному училищу, я поняла, что безнадежно опоздала. В вестибюле учебного заведения царил переполох. Встревоженные учащиеся шумно переговаривались, несколько теток, скорей всего преподавательниц, став кружком, о чем-то бурно спорили.

– Что случилось? – бесцеремонно спросила я, хватая одну из учительниц за рукав.

Женщина оглянулась, шагнула назад, и я увидела, что в центре группы стоит Володя Костин. При виде меня майор поджал губы, потом резко велел:

– А ну, иди сюда, Евлампия.

Преподавательницы попятились, Костин втянул меня в кабинет, но не директорский, а в расположенный рядом класс, скорей всего математики, потому что по стенам были развешаны таблицы со всевозможными формулами.

– Что ты тут делаешь? – отрывисто поинтересовался приятель.

– Ничего, – принялась лепетать я, – просто пришла.

– Зачем?

– Ну… документы подать!

– Решила на старости лет стать поваром? Не стоит и пытаться, – довольно зло ответил приятель, – из женщин, у которых руки растут из того места, где у других расположены ноги, ничего не получится. Варить тебе сосиски до старости!

Еще секунду тому назад я была готова выложить приятелю все, что узнала, еще мгновение, и Володя начал бы благодарить меня за проделанную титаническую работу, еще мгновение… Но кто дал ему право оскорблять меня? И потом, я великолепно готовлю.

– Какое это место ты имеешь в виду? – кинулась я в атаку.

– У тебя и с мозгами беда, – вздохнул майор. – Ладно, если хочешь, могу назвать вещи своими именами: баба, у которой руки торчат из жопы, никогда не научится прилично готовить. И хватит врать, быстро говори, зачем явилась, а то задержу на три дня для выяснения личности!

Кровь бросилась мне в голову. Ледяным тоном я произнесла:

– Во-первых, вот паспорт, а во-вторых, генерал Рябов попросил узнать в отношении документов для Кости. В-третьих, вы, гражданин милиционер, простите, не знаю вашего звания, не имеете права беседовать со мной в подобном тоне. Запросто могу накатать жалобу начальству и потребовать, чтобы мне сообщили о принятых мерах, в-четвертых…

– Вали отсюда, Лампудель, пока цела, – просвистел майор, – дома побеседуем.

– У меня нет никакого желания принимать вас у себя, а в вашу квартиру я ни за что не войду, – ответила я и, гордо вздернув голову, выплыла в коридор, не забыв хлопнуть посильней дверью.

Надеюсь, портрет Ковалевской сорвался со стены и треснул Володю по лысине. Да-да, у него намечается проплешина, и я обязательно посоветую ему при следующей встрече купить себе специальный шампунь. Исключительно из дружеских чувств, он-то не видит, что за неприятность у него на темечке!

Толпившиеся у дверей тетки выжидательно глянули на меня.

– Безобразие, – вздохнула я, – как только таких в милиции держат, имейте в виду, девоньки, садитесь от этого монстра подальше.

– Почему? – поинтересовалась самая молоденькая.

– Под юбку лезет, – пояснила я и, увидев, что бабы прыснули в разные стороны, довольно ухмыляясь, пошла во двор.

Ну, майоришка, поглядим, как теперь ты будешь опрашивать свидетелей.

Во дворе училища курила стайка ребят. Я подошла к ним и поинтересовалась:

– Что случилось? У меня даже документы ребенка не взяли!

– Директрису убили, – пояснил рыжеволосый паренек, весь обсыпанный конопушками.

– Как?!

– Выстрелили через окно, – рассказывал юноша, одетый, несмотря на жару, в синюю джинсовую рубашку с длинными рукавами, – у нее кабинет на первом этаже, вон посмотрите, менты в травке ползают, улики ищут.

Я перевела взгляд на здание училища. Из-за удушающей жары почти все окна были нараспашку, а по клумбе, находящейся у стены, ходили два парня в перчатках и с пакетами.

– Не поймают, – убежденно заявил рыжий. – Выстрелил и убежал, тут за воротами рынок, юркнул в толпу, и все. Если бы сразу увидели… А то она небось давно лежала, пока Кар Кар вошла.

– Кто? – не поняла я.

– Ну училка русского, Карина Карловна, влезла в кабинет, как заорет, – пояснил «рубашечный», – все и побежали туда.

– Кроме меня, – фыркнула толстая девица, – я думала, Каркуша опять мышь увидела, помните, какой она хипеж в прошлом году подняла!

Ребята довольно заржали. Похоже, смерть несчастной Людмилы Григорьевны их не слишком огорчила.

– Не найдут никого, – продолжал рыжий, – без шансов.

– А я знаю убийцу, – выпалила девица.

– И кто это? – спросила я.

– Лешки Малахова отец, – убежденно ответила толстушка.

– Почему ты так решила?

– А Людмила Григорьевна Лешку за двойки и прогулы отчислила…