Созвездие злобных псов

– Вы же знаете, мы связаны. Вечером, когда я прочёл в письме Даны, что Рой так и не очнулся, я за него очень заволновался. Наверное, это стало катализатором. Я уснул и оказался там, где было его сознание. Знаю, звучит, как бред психопата со стажем. Но это правда. Я нашёл его и позвал обратно. И он вернулся.

– Да уж вернулся, – растерянно протянул Лоскутов. – Всю клинику своим звонком на уши поставил. Дежурный врач в палату входит, а там прибор только что не подпрыгивает. И барбос твой скулит. В общем, срочные реанимационные мероприятия, обезболивающие, короче, всё по полной программе. Я их давно уже предупредил, чтобы всё наготове держали. Так что очнулся твой зверь. Теперь всё только от вас зависит.

– Знаю. Меня на базу переводят? – быстро спросил Матвей.

– Да. Лечащий дал добро. Сказал, что все упражнения ты уже лучше неё знаешь. Так что будешь лечиться дома, – кивнул Лоскутов.

– Тогда, может, поедем уже? – нетерпеливо спросил Матвей.

Усмехнувшись, Иевлев поднялся и, выглянув в коридор, вызвал солдат. Бойцы аккуратно подняли носилки и, пронеся их длинными переходами центра, вынесли на улицу. Погрузив носилки в генеральский «Тигр», бойцы вернулись на базу, а Лоскутов, усевшись на переднее сиденье, коротко кивнул водителю:

– На базу, Миша.

Недоумённо покосившись на носилки, водитель запустил двигатель и включил передачу. Заметив его взгляд, Матвей вдруг понял, что не знает этого парня.

– Александр Юрьевич, а гонщик ваш где? – рискнул спросить проводник.

– Убили, – вздохнул генерал. – Высунулся не вовремя.

– Жаль, – вздохнул Матвей.

– Всех жаль. Столько народу твари просто так положили! До сих пор двухсотых собираем, – с горечью протянул Лоскутов.

– Раньше надо было их долбить. Не дожидаться, пока полезут, – не удержался проводник.

– Если бы это от нас зависело, – скривился Лоскутов. – Ну, ничего. Больше мешать некому. Решили вопрос.

– Ну, дай-то бог, – вздохнул Матвей, вспоминая свою погибшую команду. – Александр Юрьевич, а можно меня в одну палату с Роем положить? Пусть там, в ветеринарке. Просто сейчас нам вместе нужно быть. Да и Дане за нами легче присматривать будет.

– Подумаю, – коротко кивнул Лоскутов.

Но как оказалось, тревоги Матвея были напрасны. Дана, плюнув на все слухи и предрассудки, отправилась к своему госпитальному начальству и от имени отца буквально в приказном порядке потребовала установить ещё одну, маленькую палатку, в которой и оборудовала все для них обоих. Начальник медицинской службы базы, невысокий худощавый майор, встречая начальство, только обиженно косился в сторону девушки.

Узнав, что случилось, Лоскутов очень выразительно покачал перед носом у дочери сжатым кулаком, за что заработал поцелуй в щёку и озорную улыбку. Заглянув в карту Матвея, начмед заметно подобрел, а когда узнал, кого именно ему привезли, приказал притащить со склада спортивный тренажёр. Как оказалось, имя проводника на базе уже стало символом упорства и решимости в деле борьбы с пришельцами.

Смущённый таким вниманием Матвей первым делом попросил доставить его к Рою. Обняв его, Дана грустно улыбнулась и попросила немного подождать. Вскоре в палатку вкатили каталку, на которой лежал пёс. Её поставили рядом с кроватью проводника, и Матвей, тяжело перекатившись на бок, осторожно коснулся ладонью морды собаки. Рой открыл глаза и, вздохнув, сказал:

– Мне опять больно.

– Я знаю, малыш. Придётся терпеть. Это скоро закончится, – ответил Матвей, сглатывая вставший в горле комок.

– Я не могу встать, – снова пожаловался Рой.

– Это потому, что ты долго спал, – ответил проводник.

– Не плачь, – вдруг сказал Рой. – Мы справимся. Теперь справимся.

– Я не плачу, просто мне тоже очень больно, – улыбнулся Матвей.

В тот момент, когда он коснулся морды собаки, его словно током пронзило тяжёлой, ноющей болью. Но это была не его боль. Это было то, что чувствовал в этот момент сам Рой. Их связь стала ещё крепче, и теперь Матвей просто забирал у пса часть его болезненных ощущений. Вскоре Рой успокоился и уснул. Откинувшись на подушку, проводник посмотрел на молча стоявшую рядом с кроватью Дану и, тяжело вздохнув, тихо сказал:

– Спасибо. И прости меня.

– За что? – не поняла девушка.

– За всё. Тебе веселиться надо, детей нянчить, а не с инвалидом возиться.

– Ты с папаней поговорил? – насторожилась Дана.

– И с ним тоже, – вздохнул Матвей. – Тут дело не в разговорах. Просто я сам так думаю, а он просто озвучил мои мысли.

– Ну, с генералом всё понятно, – проворчала Дана, испуская тяжёлый вздох. – Для его ненаглядной дочушки всё должно быть самое лучшее. А после гибели мамы и брата он вообще как с цепи сорвался. Решил, что я без его пригляда пропаду или сама о себе не позабочусь. А теперь ещё и ты дурью маешься. Понимаю, молодая, не самая уродливая, здоровая, как кобыла, и выбрала вот такого, пробитого на всю голову собачника. Вот только вы оба забыли один маленький нюанс. Это я тебя выбрала. Я решила связать свою жизнь с этим собачником. И тебе от меня не избавиться. Понял?