Space: сто одна история Сюрреализма | 1 Том (СИ)

Знаете, чудес ведь на свете множество миллионов умноженных на бесконечно таких же и на один конечный, а вот об этом месте никто и никогда и не рассказывал. Жили-то там, да что уж там, пустые существа какие-то, вакуумные. Их там было тысяча, но друг друга не видели, считали себя одинокими. А как-то, ударился метеорит об землю, выплеснул из ядра какой-то пар, окрасил мир, и стали все эти существа видеть друг друга и даже слышать. Счастливее их не было никого. Но прилетел на их мир дракон, изверг огонь и спалил их, и остался всего один, тот выпрыгнул с планеты и устремился в сторону соседних звёзд, окрашившись в вакуум. Дракон проглотил выжженных, сел на гору, и уснул. А тот, выживший, плакал он пыльцой золотой и серебряной, и до сих пор, вглядываясь в небо, можно увидеть млечный путь, и такие же скопления миллиардов звёзд и вселенных. В далёком космосе не то еще встретишь. Только стоит подумать людям на земле, что по планетам прыгает макака, держа в руках скипетр, тот же миг, с Юпитера на Сатурн выпрыгивает комический астронавт, внутри естественно обезьяна, и скипетр этот делает его вибрирующим на другой частоте, ябы дабы, чтоб люди не выпустили по нему ядерной боеголовкой, знаем же мы их, да что уж там, макака та убежала из земли, сокрушив свой вольер, вылетел на ракете Илона Маска, а потом взобрался на машину, которую выплюнули в сторону Марса, и обрадовался, что стал свободным, плавая вольным стилем по космосу.

Две тысячи пятисотый ли год был на дворе или девятисотый, человек приходил домой, вытягивал из груди шнур и ставил себя на зарядку, закачивал в свой мозг другим шнуром истории, и закрывая глаза, видел фильмы, и по-настоящему оказывался там, играя главного актёра. Кто же знает, больно ли получать те воспоминания, но отвращения не испытал человек. Были маленькие коробочки размером со спичку, куда, приходя домой, люди себя закачивали. Тело вытягивалось в ту коробочку и исчезало, в лобби герой выбирал себе доспехи, книги, фильмы, оружия, и мир, в который хотел попасть, переключая пальцем из стороны в сторону слайды.

В одном одиноком доме, в одной одинокой страны, в мире боли и разочарований, мир волшебства и песен, сидел парень и слушал музыку, а его игрушки танцевали под биты, вертели задом, потягивали автоматы вверх, и ходили из стороны в сторону на столе, потом медленно, делая нижний флоу, и брейк данс поднимались по его руке, и вытягивали куклы ноги, делая шпагат, хватаясь за ухо. Парень вставал, и танцевали они вместе. Куклы спрыгивали с плеча, и вертелись под его ногами, танцевали, в коротких шортах, пижаме, в длинных сапогах и клетчатой рубашке. И танцуя, они выходили из дома на улицу, где вокруг собирались все игрушки мира, и вытягивались в танце и люди, кошки, собаки, львы и птицы, все танцевали. Только один сидел на скамье и не мог танцевать, пил керосин, и плакал, потом сполз со скамьи, и нырнул в нору, и вышел с гитарой. Раз не умею того, что не могу, смогу совершить то, что могу, и начал играть на гитаре.

В нашем времени много всего случалось и многое не замечали мы, но как же, встанешь, потянешься, сядешь на зад, и сил нет уж, а чего-то такого хочется, да что же такое-то. Под землёй же сидят фараоны и играют в карты и создают мутантов, кошки сидят на коленях своих царей и чувствуют себя царями. Они давно уже дружат с гладиаторами, сооружают клетки, куда выпускают львов из зефирок, а люди дерутся с ними, и как цапнут за лапу, откусят, порвут и съедят. Разозлится лев, из него выйдет инопланетянин размером с ноготочек, достанет из кармана сорокаметровую дубинку и отлупит гладиатора. Заплачет тот парень, упадёт и попросит прощения, да поздно уже, деньги заплачены за шоу.

Бурый медведь бежал по антарктиде, бежал и светился, и перепрыгивал вниз под лёд, и бежал подо льдом, вытягивался в разноцветные полоски, превращался в кролика, мчался вперёд, становился змеей, полз, и снова формировался в медведя, выныривал из-под льда, и одним большим прыжком взобрался на отвесный айсберг, встал на задние лапы и разделился на пять звёзд. Улетели пять точек по земле, сделали круг, собрали всего по-немногу, соединились обратно, и сделавшись в тюленя, соскользнули по горке вниз под воду, где плавали киты, выпуская в воздух счастье, запах счастья и благородство духа, и сел тюлень на спину её и медведем стал, уснул и впитался в кожу кита, став его защитой. Теперь-то кит и мог летать и под землёй и под водой, и над землёй, как только мог. Медведь тот сообразил, сообразил и воссоздал все способности всех животных земли.