Sparks

Кто-то может возразить, что границы Цин являются проблемными только тогда, когда на этих землях доминируют некитайские народы, такие как тибетцы, уйгуры или монголы. На самом деле границы этнических китайцев зачастую не менее беспокойны. В Гонконге универсальный подход Китая к управлению вызвал два десятилетия протестов, которые были подавлены с помощью насилия только в 2019 году, а затем погашены принятием драконовского закона о национальной безопасности в следующем году. По словам гонконгского ученого Чинг Кван Ли, китайское правление превратило "рай для покупателей и капиталистов в город протестов на переднем крае глобального противостояния Китаю".

Когда в начале 1980-х годов начались переговоры с Великобританией, Китай пообещал Гонконгу автономию. Казалось бы, это был новый способ управления территорией, которая не находилась под контролем Китая почти сто пятьдесят лет, он предложил сделку под названием "одна страна - две системы". Гонконг должен был сохранить свои законы и свой образ жизни с момента передачи 1997 года до 2047 года. Это, казалось, опровергало идею о том, что все, что находится внутри границ Китая, должно быть идентично основным территориям. Другими словами, колонии могут быть автономными от метрополии.

На самом деле концепция "одна страна - две системы" не была новой. Точно такой же термин - "игуо ляньчжи" - использовался китайскими переговорщиками в 1950-х годах как способ вовлечения Тибета в национальное лоно. Это соглашение, реализованное в 1951 году, позволило Тибету сохранить свои институты, включая Далай-ламу, но оставило за Китаем такие вопросы, как оборона и внешние сношения. Ответственным за эти переговоры был Дэн Сяопин. Он руководил юго-западным бюро партии, которое вело переговоры с тибетцами, а во время переговоров с британцами был верховным лидером Китая.

Главное отличие заключалось в свободе действий, предоставленной Гонконгу. Автономия Тибета просуществовала всего восемь лет, прежде чем была подавлена, в то время как Гонконг продержался более двадцати. Возможно, это объясняется тем, что его населяют этнические китайцы, или тем, что он был временно защищен договором, подписанным с Великобританией. Более вероятно, что Гонконг какое-то время был слишком важен как мировой финансовый центр, что (по крайней мере, до 2020 года) имело решающее значение для стратегии Китая по размещению акций компаний на международных рынках капитала. В любом случае Гонконг два десятилетия существовал в "серой зоне". Это позволило зародиться культуре протеста, требующей большей демократии (которую Китай обещал в рамках соглашения с Великобританией) и лучшей защиты прав граждан.

Британцы не даровали Гонконгу полной демократии, но оставили ему частично избираемый законодательный совет, достаточно свободную прессу и независимую судебную систему. Без этих институтов многие гонконгцы опасались, что Гонконг станет еще одним китайским регионом, жители которого будут страдать от цензуры, произвольных арестов и других проявлений необузданной власти правительства. Бизнесмены также опасались, что утрата прав подорвет их процветание, поскольку политизирует деловые споры и нанесет ущерб финансовой индустрии города мирового класса.

Эти опасения объясняют, почему поддержка протестующих была столь широкой. В 2019 году большинство задержанных были молодыми людьми, но в рядах протестующих были также врачи, пилоты авиакомпаний и бухгалтеры. Опросы общественного мнения показали, что жители постоянно винят правительство в эскалации конфликта, несмотря на пропагандистский шквал, обвиняющий протестующих.

Самой большой ошибкой Пекина в попытке подчинить Гонконг было использование того, что социолог Хо-Фунг Хунг называет "расистским национализмом". По сути, именно это использовала империя Цин для контроля над огромными территориями, которые она приобрела в XVIII веке. Цинские власти поощряли эмиграцию ханьцев и внедряли китайскую культуру в этих регионах, делая китайскость эталоном правильной ассимиляции. Гонконг, казалось бы, отличается от этих регионов, потому что, согласно современному расовому дискурсу, он "китайский" в том смысле, что его жители исторически были частью того же культурного мира, что и Пекин или Шанхай.

Но такие районы, как Гонконг, долгое время находились на периферии основной китайской культуры, в зонах убежища и сопротивления, более близких по духу к миру преступников цзяньху, чем к устоявшимся, стабильным центрам китайской цивилизации. Они говорят на языке, отличном от северокитайского диалекта, принятого Народной Республикой в качестве стандартного китайского. И, конечно, они более ста пятидесяти лет находились под властью Великобритании, что породило иные культурные и политические ожидания. Это одни из основных причин, по которым многие люди там не ощущают себя частью священного проекта воссоединения с родиной.