Sparks

В обычной ситуации никому не было бы дела до хижин отшельников и храмовых туалетов, но здесь была замешана высокая политика. Кампания по сносу храма должна была привлечь к ответственности секретаря провинциальной партии, которого собирались сместить. В этом контексте настоятелю имело смысл показать, что он - командный игрок. Позже он мог бы снова обратиться за дополнительными разрешениями и перестроить туалеты. Никто из нас не мог его винить.

Были и другие способы справиться с государством. После обеда мы проехали два часа до небольшой стремительной реки. По простому стальному мосту мы перебрались в заброшенный лагерь лесорубов. Вход в лагерь охранял огромный валун, на котором красной краской был выбит иероглиф wu - "осознать" или "пробудиться" - высотой в шесть футов. Рядом с ним были четыре иероглифа поменьше - fo huo mao peng, "Будда защищает соломенную хижину", что означало жилище отшельника. Через дорогу стоял еще один валун с четырьмя иероглифами - mi tuo fu, или Амитабха, великий Будда-спаситель. Это была работа человека, у которого были средства - или, что более вероятно, преданные последователи - чтобы отметить вход в свое убежище в величественном стиле.

Внутри ограниченность ресурсов отшельника была еще более очевидной. Мы ехали по небольшой дороге, застроенной полуразрушенными сараями и простыми кирпичными зданиями. В одном из немногих исправных зданий жил отшельник, одетый в темно-желтую хлопчатобумажную одежду, защищающую от холода и сырости. На ногах у него были ботинки из китайской армии, сделанные из мягкого хлопка с резиновыми набойками на носках от грязи. Ему было 70 лет, голова выбрита, улыбка спокойная и постоянная. Он прожил в горах Чжуннань десять лет, а в этой хижине - пять.

Его формальное образование закончилось в средней школе, но он был широко начитан и с удовольствием рассуждал о философии. За неделю до этого группа студентов из двух самых известных университетов страны, Пекинского и Цинхуа, приехала к нему на неделю, чтобы послушать, как он говорит, и полазить по горам.

Американский переводчик, писатель и буддийский ученый Билл Портер, чья книга об отшельниках в горах Чжуннань была переведена на китайский язык и стала знаменитостью в Китае, делает важный вывод об отшельниках. Он называет отшельничество "духовной аспирантурой". Это имеет смысл только для тех, кто уже отслужил в храме и знает основы. Только в этом случае можно приобрести опыт и духовную подпитку, чтобы пережить зиму.

Цзян Сюэ вела большую часть разговора, иногда переводя тяжелый шэньсийский акцент отшельника на более стандартный мандаринский. Мы говорили о его жизненном выборе.

"В храме много правил и предписаний: что делать, когда молиться. Это хорошо, но здесь также шумно. Людей слишком много, даже когда нет туристов. Когда приходится самому добывать себе пищу и хворост, это совсем другое дело. Это тоже своего рода духовная культивация. После того как вы приняли обеты, вы должны жить в храме, чтобы научиться всему. Вы должны знать правила и церемонии. После того как вы научитесь этому, вы сможете уйти в горы".

Он сказал, что люди всегда хотят знать, каково это - быть отшельником, и это напомнило мне о том, как люди часто спрашивают историков-подпольщиков, таких как Цзян Сюэ или Ай Сяомин, каково это - быть вне общества. Каково это - рисковать разозлить людей и оттолкнуть семью и друзей? Брат Ай поддерживал ее, но держался отстраненно. Я вспомнил отца Цзян Сюэ, который гордился ею, но просил избегать откровенно политических тем. Еще один похожий вопрос, с которым сталкиваются отшельники, - как выжить в финансовом плане, с чем постоянно сталкивается Цзян Сюэ.

"Если вы хотите понять отшельников, это не так-то просто", - сказал старик, и Цзян Сюэ серьезно кивнул. "Ты можешь встретить людей. Это легко. Но чтобы понять монахов и монахинь, нужно жить с ними. Поверхностно ты можешь учиться, но это все равно что смотреть на закрытую дверь. Только открыв ее, ты сможешь войти в круг".

В начале дня я спросила Цзян Сюэ, что именно в буддизме ее вдохновляет. Она взяла мой блокнот и выписала стих:

Великое желание бодхисаттвы Дицзан

Если ад не пуст.

Он не станет Буддой.

Только когда все существа освободятся

Сможет ли он достичь Просветления.

"Смысл, - сказала она, - в том, что этот бодхисаттва не достигнет состояния будды, пока ад не опустеет, но ад никогда не будет пуст. Но он продолжает пытаться, хотя это невозможно. Это немного похоже на миф о Сизифе".

Неужели ее жизнь так безнадежна? Она вздохнула и подумала о людях, с которыми работала в Сиане.