Спарринг-партнеры

Он закрывает глаза и, тяжело вздохнув, подходит к телевизору и включает его пультом. На экране губернатор в роскошном кабинете, он, стоя на фоне строя лизоблюдов с постными лицами, говорит в дюжину микрофонов, расположенных перед ним:

– Мне только что сообщили об отказе Верховного суда рассмотреть последнюю апелляцию Коди Уоллеса. Я внимательно изучил его просьбу о помиловании. Его юный возраст, без сомнения, вызывает озабоченность. Тем не менее я гораздо больше сочувствую жертвам этого ужасного преступления, семье Бейкер, их огромной утрате. В этот час им нужны наши молитвы. Они против помилования. Народ нашего штата неоднократно подтверждал свое положительное отношение к смертной казни, и мой священный долг – соблюдать закон. Поэтому я отклоняю прошение о помиловании. Казнь состоится, как запланировано, сегодня в десять вечера.

Он склоняет голову, как будто в молитве, и выходит из кадра. Репортеры выкрикивают вопросы, но губернатору недосуг на них отвечать.

Коди выключает звук, однако продолжает смотреть на экран. Внезапно в кадре появляется Джек: его снимают где-то на территории тюрьмы, по обеим сторонам от него стоят надзиратели. Коди торопится снова включить звук.

– Коди было четырнадцать лет, – говорит Джек в камеру. – Ребенок, сирота, бездомный паренек, он жил в лесу, никому на свете не нужный. Он не стрелял, он никого не убивал. Штат варварски обходится с ним, как со взрослым, казнить такого аморально. Система раз за разом отвергала Коди, а теперь она намерена с ним расправиться. Мои поздравления всем богобоязненным гражданам, всем любителям оружия, закона и порядка, всем отпетым консерваторам этого пропащего штата.

При появлении на экране ведущего новостей Коди выключает телевизор.

7

Марвин толкает по темному коридору тележку с едой. Ужин здесь принято развозить в пять вечера, обед в одиннадцать дня, завтрак в пять утра. Согласно давнему судебному постановлению заключенному положено 2200 калорий в день, заключенной – 1800. Возможно, в каких-то других отсеках тюрьмы кормежка была приемлемой, но смертники получали мерзкую мешанину из резаных полусгнивших овощей и почти просроченных консервов. К миске прилагалось пять-шесть кусков черствого белого хлеба – так добирались положенные 2200 калорий, чтобы не допустить очередного судебного иска. Десять лет назад Коди удалось хоть немного улучшить положение. Некоторые заключенные воротили от такой еды нос и едва клевали, лишь бы не умереть с голоду. Другие, наоборот, жирели от избытка белого хлеба. Немногие счастливчики, получавшие какую-то мелочь из дома, покупали в буфете что-нибудь по– вкуснее.

– Твой последний ужин, Коди. – С этими словами Марвин просовывает замороженную пиццу «Пеперони» среднего размера в прорезь для еды в двери. Коди, подойдя, берет пиццу. Марвин дает ему высокий бумажный стакан с соломинкой. – Твой земляничный молочный коктейль.

Коди, улыбнувшись, садится на койку и откусывает кусок пиццы.

– Все кончено, Марвин. Неужели это случится?

– Похоже на то, Коди. Мне правда жаль.

Он откусывает еще, пьет через соломинку.

– Вот же гадость – эта замороженная пицца!

– А чего ты ждал?

– Не знаю. Я едал гораздо лучше.

– Ты заказал именно замороженную пиццу. Никогда раньше не видел, чтобы заказывали такое напоследок.

– Да ладно, неважно. Все равно у меня нет аппетита. Хочешь пиццу?

– Нет, благодарю.

Коди снова тянет через соломинку коктейль. Ему вдруг становится смешно.

– Помнишь, как убили Сканка Миллера? Года два прошло?

– Точно, два. Хорошо помню, Сканк мне нравился.

– Что он ел напоследок?

Марвин пытается вспомнить.

– Это было нечто! Сканк потребовал все сразу: стейк из вырезки, жареную картошку, два чизбургера, дюжину сырых устриц, печеную картошку, яичницу с беконом, шоколадное пирожное. И все слопал!

– Ты все это ему привез?

– Привез, а потом смотрел, как он ест. Он все время пытался меня угостить, но я подумал, что соглашаться было бы неправильно.

– Он еще бутылку вина заказал.

– Заказал, да не получил. Какой тут алкоголь!

Коди откусывает новый кусочек, но видно, что ему уже стало неинтересно.

– Знаешь, через несколько минут после смерти расслабляются кишечник и мочевой пузырь, все содержимое выходит наружу. Жуть! Сканк небось обхохотался.

– Думаю, ему было не до смеха.

– Это ты потом там прибираешься?

– Вот уж нет, Боже упаси, этим занимается кто-то другой.

– Что со мной будет, когда меня разденут и пристегнут к койке?

– Не знаю, Коди. Никогда не проявлял любопытства.

– Ты никогда не наблюдаешь за казнями, Марвин?

– Нет, это зрелище не по мне.

– Жаль, что ты отказываешься от пиццы. Гадость, конечно, но хотя бы желудок не будет пустым.

– Нет, спасибо.

– Дай, угадаю: ты не любишь замороженную пиццу?

– Угадал.

Коди, усмехнувшись, берет в рот соломинку.