Спарта. Миф и реальность

Причиной отстранения от власти могла быть и слишком самостоятельная позиция царей, их нежелание следовать установленным для всех спартанцев канонам поведения. Самый яркий пример тому – судьба Павсания, племянника царя Леонида и опекуна его малолетнего сына Плистарха (Her. IX. 10; Thuc. I. 107. 2). Талантливый полководец, герой Греко-персидских войн, Павсаний тем не менее вызывал большое недовольство в Спарте своим нестандартным поведением. По словам Фукидида, «его образ жизни, несхожий с установленными обычаями, и стремление подражать варварам давали множество поводов подозревать, что он не желает как равный подчиняться спартанским обычаям» (I. 132. 1). В конце концов эфоры смогли предъявить ему «беспроигрышное» обвинение, которое грозило ему верной смертью: они нашли доказательства его переговоров с илотами. Не желая быть арестованным и подвергнутым суду, Павсаний бежал и умер от голода и жажды в святилище Афины Меднодомной (I. 134). Это произошло, по мнению современных ученых, между 472 и 467 гг.

Сам факт судебного преследования многих спартанских царей наводит на мысль, что в Спарте цари были наиболее предприимчивыми и инициативными людьми. Это легкообъяснимо: ведь они менее всего были затронуты господствующим в спартанском обществе конформизмом. Они не были так же глубоко, как прочие спартиаты, интегрированы в коллектив и всецело порабощены традицией, не оставляющей им никакой свободы выбора. Цари нередко отступали от нормативного, обязательного для всех способа поведения и выказывали склонность к индивидуальным проявлениям личной воли. Именно поведенческие отклонения от принятой нормы были главной причиной преследования царей со стороны общины, а основным средством в этом преследовании был надзор эфоров. В современной науке изгнание царей иногда считают разновидностью, правда весьма примитивной, афинского остракизма[40].

Почести и привилегии царей

Хотя цари как должностные лица находились под постоянным контролем общины, они были «не совсем чиновники». Цари имели ряд почестей и привилегий, которые воздавались в Спарте только лицам царского достоинства. Этот круг привилегий в целом совпадает с привилегиями гомеровских царей. В отличие от всех прочих рядовых граждан, они единственные в Спарте питались полностью за государственный счет. Причем во время обедов им полагалась двойная порция, дабы они могли угощать своих друзей и сотрапезников (Her. VI. 57).

Цари в Спарте, в отличие от рядовых граждан, обладали более высокой степенью свободы, если о таковой вообще можно говорить в отношении спартанских граждан. Им единственным из спартиатов разрешалось обедать дома. При этом сохранялось их право на двойную порцию, которая доставлялась царям прямо домой (Her. VI. 56–57; Xen. Lac. pol. 15). Цари, по-видимому, пользовались и не возможной для прочих спартиатов финансовой свободой. На них не распространялась государственная монополия на использование иностранной валюты, и они, в отличие от рядовых граждан (Plut. Lys. 17), могли безнаказанно приобретать и хранить деньги у себя дома, в Спарте. По всей видимости, на них также не распространялся закон, запрещающий спартиатам свободно выезжать за пределы страны (Xen. Lac. pol. 14. 2–4; Plut. Lyc. 27). Сохранились свидетельства, что регент Павсаний «по своему почину» отправился в Византий на гермионской триере (Thuc. I. 128. 3–6), а Дорией предпринял экспедицию в Ливию и Сицилию не по воле общины, а исключительно по собственной инициативе (Her. V. 42–44).

При общении с царями соблюдался определенный церемониал. Так, никто, кроме эфоров, не имел права сидеть в присутствии царей (Xen. Lac. pol. 15. 6). Подать руку царю было недопустимо (Plut. Agis. 19; 21). При вступлении на трон каждый царь имел право объявлять амнистию государственным должникам (Her. VI. 59). По словам Геродота, этот спартанский обычай схож с персидским: «…у персов также новый царь при восшествии на престол прощает недоимки всем городам» (VI. 59).

После смерти царя ему устраивали торжественные похороны «как герою» и объявляли траур на десять дней (Her. VI. 58). На этот срок отменялись все общественные дела. Судя по описанию Геродота, царские погребения были одними из самых зрелищных спектаклей, которые Пелопоннес когда-либо видел. В Греции классического периода, где почти нигде не сохранилось даже воспоминания о царской власти, погребальные церемонии царей казались очень странными и даже сравнивались с подобными же обычаями у варваров.