Спарта. Миф и реальность

Нередко уже древние авторы пытались истолковать с точки зрения ratio случаи отказа от военных кампаний из-за неблагоприятных предзнаменований. Что касается современных ученых, то они очень часто выдвигают весьма искусные гипотезы в поисках подобных рациональных объяснений. Говорят о манипулировании при жертвоприношениях, о подкупе жрецов и т. д. Конечно, подобные случаи имели место, но вряд ли возможно сомневаться в глубоком благочестии спартанцев, которые считали указания богов обязательными для исполнения. Не только рядовые спартиаты, но и их цари свято верили в божественные дивинации и неукоснительно исполняли все положенные ритуалы. Они считали, что «одни боги знают все, и кому желают, предуказывают в жертвах, птицах, человеческом голосе и сне» (Xen. Hipparch. 9. 8–9. Пер. Г.Ф. Янчевицкого).

Вера спартанцев в оракулы и предзнаменования распространялась также на юридическую и законотворческую сферы. Ни один новый закон в Спарте не принимался без предварительного одобрения его в Дельфах, начиная уже с Большой ретры Ликурга[22] и дополнения к ней, принятого по инициативе царей эпохи Первой Мессенской войны (сер. VIII в.) Феопомпа и Полидора (Plut. Lye. 6)[23]. Они убедили народ принять это дополнение, лишавшее его права на свободное и ничем не ограниченное обсуждение вносимых герусией предложений, благодаря утверждению, что такова воля богов (Lye. 6. 9). Тиртей, вспоминая об этих событиях в своей поэме «Евномия», прямо говорит, что цари обращались за божественной санкцией в Дельфы (Tyrt. ар. Plut. Lyc. 6. 10). Так что и здесь, как в случае с Ликургом, имеет место апелляция к Аполлону.

Дельфийский оракул сыграл огромную роль и в судьбах многих спартанских царей. На судебные решения, принимаемые герусией и эфорами по делам, связанным с политическими или уголовными преступлениями царей, сильнейшее влияние оказывали рекомендации оракула в Дельфах. Все случаи отстранения царей от власти в VI–V вв. были связаны с обращением к дельфийскому Аполлону как к последней и самой авторитетной инстанции (низложение Демарата и Плистоанакта, борьба за власть между Леотихидом и Агесилаем). Но тот же дельфийский Аполлон нередко выступал в качестве арбитра между спартанской общиной и ее царями, защищая последних. Так, например, дельфийские жрецы помогли царю Плистоанакту вернуться на трон (он правил с большим перерывом с 459 по 409 г.). Этот царь в 446 г. был обвинен в коррупции, бежал в Аркадию и скрывался там 19 лет (Thuc. II. 21. 1; V. 16. 3; Plut. Per. 22–23). По истечении этого срока он с большими почестями был возвращен в Спарту (Thuc. V. 16. 3). Своим возвращением опальный царь, по-видимому, был обязан исключительно оракулу в Дельфах (V. 16. 2). Желая помочь Плистоанакту, жрецы постоянно давали спартанским послам, прибывающим в Дельфы, один и тот же совет: вернуть потомка полубожественного сына Зевса с чужбины в отечество или им придется пахать борозду серебряным лемехом[24] (Thuc. V. 16. 2; Plut. Pyth. or. 19, 403 b). Таким образом, возвращение Плистоанакта в Спарту — целиком заслуга дельфийского жречества. Этот случай подтверждает наличие особого рода отношений между спартанскими царями и жрецами в Дельфах.

Важно отметить еще один момент: тесные контакты царских домов Спарты с дельфийским жречеством подкреплялись большими пожертвованиями царей. После удачных военных кампаний цари, как правило, отправляли в Дельфы немалые денежные суммы и подарки. Например, царь Агесилай, ведущий войну против персидского царя в Малой Азии, в течение двух лет пожертвовал дельфийскому святилищу огромную сумму — более ста талантов (Xen. Hell. IV. 3. 21; Ages. 1. 34). Нельзя исключить и такой возможности, что в Дельфах спартанские цари хранили свои ценности. Для Греции использование храмовых центров в качестве банков являлось обычной практикой. И хотя предание не сохранило подобного рода фактов в отношении царей, случай с навархом Лисандром, который оставил в Дельфах денежный вклад (Plut. Lys. 18), позволяет думать, что точно так же могли поступать спартанские цари и их близкие. Некоторые ученые считают, что Дельфы до некоторой степени можно рассматривать как «государственный банк лакедемонян».

Особая близость спартанских царей к Дельфам и отличное знание оракулов, записи которых хранились в Спарте с глубокой древности, сыграли немалую роль и во внутриполитической борьбе. Яркий пример тому — многочисленные манипуляции царей с оракулами на рубеже V–IV вв. Так, в династическом споре между двумя претендентами на престол, Агесилаем и его племянником Леотихидом, решающим аргументом стал истолкованный в пользу Агесилая древний оракул (Plut. Lyc. 22).