Спарта. Миф и реальность

Иногда прообраз эфоров, во всяком случае на первой стадии их существования, видят в гомеровских вестниках. Как и последние, эфоры должны были созывать народ на собрания, а геронтов — в герусию и на заседания суда, объявлять о наборе в ополчение и сопровождать царей в походе, как это делали вестники в гомеровских поэмах.

Но если оставить в стороне умозрительные конструкции и руководствоваться только имеющимися в нашем распоряжении данными традиции, то наиболее убедительной нам представляется версия о постликурговом происхождении эфората. К этой традиции склоняется большинство современных исследователей. Она кажется наиболее достоверной уже потому, что достаточно подробно изложена Аристотелем. Аристотель считал реформу Феопомпа очень важным этапом в развитии спартанского полиса. Царь Феопомп, по его словам, введя эфорат, сознательно пошел на умаление своих полномочий, уступив рядовым гражданам часть своих функций во имя сохранения царской власти как таковой: «Ослабив значение царской власти, он тем самым способствовал продлению ее существования, так что в известном отношении он не умалил се, а, напротив, возвеличил» (Arist. Pol. V. 9. 1. 1313 а 27–30). Это свидетельство Аристотеля имеет для нас исключительную важность. Ведь здесь речь идет о компромиссе между спартанскими царями и гражданской общиной, компромиссе, который был призван обеспечить Спарте социальный мир. После Феопомпа лучшие из спартанских царей не только будут защищать свое отечество на полях сражений, но и рисковать семейным имуществом, личным авторитетом и даже собственной жизнью рада целей, значимых для всего общества. Достаточно вспомнить спартанских царей конца III в. Агиса и Клеомена, которые предприняли героическую попытку спасти государство от надвигающейся социальной катастрофы: один — ценой своей жизни, другой — ценой изгнания.

Что касается царя Феопомпа и его коллеги, то им Спарта, по-видимому, обязана длительным внутренним миром. Судя по даму, что в классический период цари с эфорами каждый месяц обменивались клятвами (Xen. Lac. pol. 15. 7), между ними существовал какой-то формальный договор, согласно которому цари признавали за эфорами как представителями общины право на ограничение царской власти ради сохранения гражданского согласия. Впрочем, сами цари могли быть заинтересованы в появлении такой должности, как эфорат. Ведь эфоры должны были защищать царскую власть от устремлений знати. Учреждение эфората можно считать логическим продолжением реформ Ликурга[87]. Сама же эта реформа выглядела скорее как антиаристократическая, чем антимонархическая мера.

Дальнейшее развитие этой магистратуры традиция связывает с именами двух эфоров. Это полумифический призрачный Астероп (конец VII в.)[88], который, согласно Плутарху, расширил полномочия эфоров (Cleom. 10), и Хилон (сер. VI в.), лицо уже вполне историческое (Diog. Laert. I. 68). Забота о соблюдении законов всеми гражданами, особенно царями, стала, как кажется, их главной задачей. Компромисс, заключенный между царями и обществом, способствовал сохранению в Спарте гражданского мира и придал устойчивость ее государственному строю.

Античная традиция утверждает, что эфоры, во всяком случае во времена Геродота, Ксенофонта и Аристотеля, стали, по сути дела, правительством Спарты. В этот период эфорат уже господствовал над всеми ведомствами. Недаром у многих древних авторов (например, у Фукидида и Ксенофонта) эфорат идентифицируется с правительством (τα; τεωλη) Спарты, настолько эта магистратура заслонила собой все остальные правящие институты. Спарта стала поистине «государством эфоров»[89]. Такая метаморфоза могла произойти с эфоратом только в период архаики, так как уже в V век эфорат вошел в своем классическом виде, что засвидетельствовано всей античной традицией.

Эфор Хилон и преобразования середины VI века

Архаическая история Спарты, по сути дела, безымянна. Как правило, мы не только не знаем деяний тех или иных персонажей спартанской истории, мы не знаем даже их имен. Исключение составляют только спартанские цари и в значительно меньшей степени — эфоры. Поэтому любое упоминание о деятельности эфоров в архаической Спарте имеет для нас немалое значение. Эта важнейшая коллегия появилась, по-видимому, в середине VIII в. Основной мотив создания эфората — необходимость постоянного присутствия в самой Спарте должностных лиц, призванных исполнять некоторые функции занятых на войне царей.