Спартак

Он призвал к себе трех контуберналов, приказав им оседлать коней и скакать во весь опор в лагерь под Формиями, так чтобы между ними было полчаса расстояния, и передать Эномаю распоряжение приблизиться на шесть-семь миль к Фунди; кроме того, контуберналы должны были предупредить Крикса о возможности вражеского нападения на него.

Гонцы Спартака прибыли к Эномаю под вечер, и через два часа после их прибытия войска германца с авангардом в три тысячи конников двинулись по направлению к Фунди, соблюдая всяческие предосторожности. В полночь, в полной тишине, Эномай велел своим легионам остановиться у холма, поросшего кустами ежевики, и разбить лагерь; несмотря на мелкий, пронизывающий до костей дождь, начавшийся с наступлением ночи и не прекращавшийся в течение нескольких часов, германец приказал рыть рвы и ставить частокол для нового лагеря и сам работал наравне со всеми.

Все произошло именно так, как предвидел Спартак. На рассвете часовые перед лагерем Крикса – некоторые из них стояли почти что на Аппиевой дороге – сообщили о приближении врага.

Два легиона – третий и четвертый, – находившиеся при нем, вооруженные, в полной готовности, Крикс вывел из лагеря и построил в боевом порядке, приказав пращникам быстро продвинуться вперед и метать в римлян дротики и камни.

Как только были пущены первые дротики, Орест повел свои легионы в наступление. Он приказал римским велитам и пращникам выйти за интервалы главных линий расположения легионов; растянувшись цепью, они двинулись на гладиаторов.

Легкая римская пехота, пустив несколько дротиков, тотчас же отступила к главной линии, освободив место трем тысячам кавалеристов, которые в неудержимом порыве бросились на вражеских пращников. Крикс тотчас же приказал трубить сбор, но пехота не сумела быстро отступить, и римская кавалерия настигла пращников, внося в их ряды беспорядок и панику. Гладиаторы понесли большие потери. В одно мгновение было убито более четырехсот человек; по счастью, широкий полноводный ручей преградил путь римлянам, и гладиаторы укрылись на противоположном берегу.

Тогда Крикс двинул первый легион к ручью, на берегу которого находилась римская кавалерия. Туча дротиков полетела в римлян, и они принуждены были в беспорядке отступить.

Орест отозвал кавалерию и стремительно направил свои легионы против легионов Крикса, ибо ему необходимо было не только победить, но победить быстро, без промедления. Каждые лишние четверть часа давали возможность врагу подвести подкрепление, а это погубило бы его.

Поэтому римляне обрушились на гладиаторов с такой силой, что третий легион восставших дрогнул и едва не пришел в расстройство. Гладиаторов воодушевлял пример мужественного Арторикса и необычайная храбрость Крикса, который, сражаясь в первых рядах, каждым ударом меча поражал врага. Гладиаторы противопоставили натиску римлян свою беспримерную отвагу; бой был необычайно кровопролитным.

Мрачные серые тучи закрывали небо; мелкий пронизывающий дождь лил беспрестанно; лязг оружия и крики сражающихся разносились по окрестностям.

Еще один римский легион направился в обход справа, чтобы ударить во фланг гладиаторов. Против него выступил четвертый легион во главе с Борториксом, но едва лишь он вступил в сражение с врагом, как последний легион из войска Ореста также двинулся в обход гладиаторов с другого фланга. Теперь не мужество, не бесстрашие, а численность решали судьбу сражения; Крикс понимал, что через полчаса он будет замкнут в кольцо, разбит наголову и его десять тысяч воинов погибнут.

Успеет ли Спартак через полчаса подоспеть ему на помощь?

Этого Крикс не знал, поэтому он велел Борториксу отступать, сохраняя порядок и продолжая сражаться; такое же приказание он дал третьему легиону.

Хотя гладиаторы и проявили невиданную доблесть, отступление все же было не совсем организованным и связано с большими потерями. Гладиаторы вынуждены были отойти в лагерь под прикрытием двух галльских когорт, которыми пришлось пожертвовать ради спасения остального войска.

Эта тысяча галлов проявила чудеса храбрости, они умирали не только бесстрашно, но даже с радостью; за короткое время пало более четырехсот человек: почти все они были ранены в грудь. Чтобы спасти остальных от верной смерти, гладиаторы, вернувшиеся в лагерь, взобрались на частокол и стали метать в римлян дротики и камни в таком количестве, что те принуждены были отступить и прекратить сражение.

Тогда Орест подал знак трубить сбор и, стараясь всеми силами привести в порядок свои легионы, сильно пострадавшие от жестокого боя, длившегося почти два часа, приказал им, соблюдая предосторожность, идти к Пиверну. Он поздравлял себя за примененную им военную хитрость и считал, что этот маневр заставил Спартака отойти от Таррацины и приблизиться к Формиям.

Но не успел еще авангард римского войска пройти две мили по Аппиевой дороге, как пращники из легионов Спартака напали на левый фланг легионов претора, шедших в направлении к Пиверну и Риму.