Спартак

Помпей торжествовал. Красса душила злоба. В конце января оба соперника решили возвратиться под Рим. Каждый из них старательно распространял о другом неблагоприятные слухи. По части очернения Помпея Красс проявил много искусства. «Поэтому было почти столько же людей, выходивших к нему (Помпею. — В. Л.) навстречу с дружескими приветствиями, сколько и тех, кто делал это из страха. Когда Помпей рассеял и это подозрение (что он станет искать единовластия. — В. Л.), объявив, что распустит войско сразу после триумфа, у его недоброжелателей остался только один повод для обвинений, а именно они упрекали Помпея в том, что он скорее держит сторону народа, чем сената, и решил восстановлением власти народных трибунов, которую отменил Сулла, добиться народного расположения. И это было верно, ибо ни к чему другому народ римский не стремился более неистово, ничего не желал более страстно, как видеть восстановленной власть народных трибунов. Поэтому Помпей считал большой удачей, что ему представляется удобный случай для проведения в жизнь этой меры: он полагал, что не найдет другого способа отблагодарить граждан за их любовь к нему, если этим средством воспользуется до него кто-либо иной.

Затем Помпею был назначен второй триумф, и он был избран консулом. Однако не эти почести вызвали удивление перед ним и делали его великим в глазах народа. Доказательством его славы было то, что Красс, замечательный оратор, один из самых богатых и наиболее влиятельных из тогдашних государственных деятелей, Красс, который смотрел свысока на самого Помпея и всех прочих, не решился все же домогаться консульства, не испросив согласия у Помпея. Помпей, однако, с удовольствием принял просьбу Красса, так как давно уже хотел оказать какую-нибудь услугу и любезность, и обратился к народу, настоятельно рекомендуя ему Красса; он заявил открыто, что будет столь же благодарен гражданам за товарища по должности, как и за самую должность» (Плутарх).

Итак, примирившись по необходимости (иначе обоим было невозможно достигнуть высшей должности в государстве: Помпей еще не занимал ни одной государственной должности и не имел требуемого законом возраста — 42 лет[82]), оба соперника были избраны консулами. Опираясь на поддержку Помпея, Красс, «против обычая, отверг миртовый венок и добился благодаря своему влиянию, чтобы было вынесено сенатское постановление: быть ему увенчанным лавром, а не миртом» (А. Геллий).

В декабре 71 года, успевшие после выборов вновь поссориться, соперники справили триумф. Встречаемые восторженным народом, Помпей и Метелл, с лицами, выкрашенными киноварью (таков был обычай), проехали на почетных колесницах через весь город с лавровыми венками на головах, сопровождаемые победоносными войсками, и на Капитолии принесли благодарственные жертвы Юпитеру.

II

Феликс из Помпей проходил вместе с другими в рядах победоносной конницы. Он получил награду от Помпея, но так и не сумел добиться от сената признания своей заслуги в качестве «победителя Спартака». Он возвращался в Помпеи к родным пенатам, обозленный на весь свет за допущенную по отношению к нему несправедливость. Тем не менее, не желая никому в угоду отказываться от своих притязаний, он призвал живописца и на светлой облицовке своего нового дома велел ему изобразить боевую схватку помпеянской конницы со спартаковской и затем свой собственный бой со Спартаком на коне и на земле. Живописец выполнил его желание. Картины эти, к сожалению в поврежденном виде, дошли до нашего времени и в 1927 году были найдены Майури, директором Неаполитанского музея.

III

На другой день после триумфа Помпея пеший триумф — но с лавровым, а не с миртовым венком — справил Красс. Самолюбие его страдало, и он мучительно завидовал сопернику, совершенно затмившему его.

Вновь ухудшившиеся отношения между двумя соперниками грозили всему Риму большими осложнениями, быть может, новой гражданской войной. Но ее не хотел никто, в особенности же демократия, более или менее воспрянувшая благодаря выполненным Помпеем обещаниям — восстановлению власти трибунов в полном объеме, а позже — реорганизации судов. Сторонники демократической партии опасались, что победитель в качестве нового диктатора вновь вернет дурные времена Л. Суллы. Были приняты решительные меры к тому, чтобы покончить дело миром. Сначала Помпей и Красс отказались примириться. «После того как некоторые предсказатели стали предвещать наступление многих ужасов в том случае, если консулы не примирятся, народ снова с плачем и унижением просил их примириться, ссылаясь на бедствия, бывшие при Сулле и Марии. Тогда Красс первый сошел со своего кресла, направился к Помпею и протянул ему руку в знак примирения. Помпей встал, в свою очередь, и подбежал к Крассу. Когда они подали друг другу руки, посыпались на них всякого рода благопожелания, и народ оставил собрание лишь после того, как оба консула объявили, что они распускают свои армии» (Аппиан).

Так завершился в Риме 71 год, а вместе с ним и спартаковская эпопея.