Спартак: 7 лет строгого режима

Поначалу я мало что понимал, но потом, когда Федины трюки изучил, уже мог определить, как будет развиваться атака. Мне стало понятно, когда Черенков исполняет ложный маневр. Он защитникам порой даже чересчур явно показывал, мол, туда отдам. И все верили. Его «коронка» заключалась в том, чтобы не смотреть в ту сторону, куда пойдет передача. Это выглядело очень эффектно. В «Спартаке» его лучше всех понимал Родионов. Куда бы Федя ни смотрел, он точно знал, что тот будет делать.

По молодости мне приходилось играть и против Черенкова, и против Гаврилова. Было очень тяжело. В «Динамо» на тренировках защитники, как и в «Спартаке», играли обычно против нападающих. Поэтому моими соперниками были Еврюжихин, Козлов, Гершкович, Долматов, Якубик. Все — заслуженные люди, против таких не будешь жестко играть. Чуть приложишь, уже недовольство.

Особенно вопил Гершкович. Гаврилов уже в «Динамо» в касание играл, шустрил, бегал. До него было не добраться. Вроде побежишь за ним, замочить его хочешь, а он раз — ногу подставил и уже без мяча. А что же его без мяча бить?

Одно время он меня сильно навозил. Казалось бы, быстро не бегает, но все время в движении. Отдает мяч, открывается и опять в одно касание играет. Как за ним ни бегал, не мог поймать. Меня это бесило. Не могу, и все. Вроде уже на опережение играю, а он ускользает.

Федя был таким же.

Черенков говорил, что, если бы не Гаврилов, он никогда не смог бы так заиграть. Это правда. Он всегда смотрел за Гавриловым и учился у него. Не копировал, а брал лучшее и преломлял через свою технику. Хотя, на мой взгляд, особой разницы в технике между ними не было. У обоих она была очень чистой и рациональной. Ничего лишнего. И оба искусно владели дриблингом, хотя никогда им не злоупотребляли. Гаврилов и качал соперника, и переступы делал. Федя умел мяч под себя убирать, как никто другой.

Когда я пришел в «Спартак», против Гаврилова не стал жестко играть, все-таки в одной комнате жили. Против Феди тоже. Но против него я попробовал еще на Спартакиаде народов СССР, на тренировках. И уже тогда понял, как это тяжело.

• • • • •

Из сборной Москвы, которая выступала на спартакиаде, мне запомнился Виктор Самохин, которого Бесков взял в команду вместо Романцева. Меня удивила метаморфоза, которая с ним произошла. Юношей он был неуклюжим и довольно медлительным. Сидел в основном в запасе в юношеской сборной. Да и в «Спартаке» до Бескова производил впечатление увальня. А тут смотрю, в касание играет! И я подумал: «Если Самохин научился, почему я не смогу».

Обучение у Бескова происходило так. Он что-то объяснял игрокам, и они это принимали за основу. Никто ничего не обсуждал. А не обсуждали потому, что очень скоро видели на практике результат. И в первой, и в высшей лиге «Спартак» получал удовольствие от того, как разрывал соперника за счет быстрой игры в пас.

И когда в «Спартаке» поняли, что делают все правильно, когда увидели, что, издеваясь над соперником, добиваются еще и результата, стали доводить игру в пас до совершенства. Сам помню, какое получал удовольствие от происходящего на поле в наших лучших матчах.

С одной стороны, спартаковская манера не была простой для усвоения. С другой — она была экономной. Когда ты правильно располагаешься на поле и быстро играешь в пас, тебе не надо много носиться. Во-первых, редко мяч теряешь. Во-вторых, соперника гоняешь. В-третьих, бережешь силы. Гораздо хуже, когда мяч теряешь, и надо приложить усилия, чтобы его отобрать.

Когда я играл на месте опорного полузащитника, выполнял большой объем черновой работы, тем самым освобождая от нее партнеров. В «Спартаке» большинство все же предпочитало атаковать, настолько была собранная и креативная команда.

У Бескова, по большому счету, претензии к игрокам возникали не по атаке, а по обороне. Атакующие не всегда успевали возвращаться. Именно поэтому Бесков и ставил меня опорным. Все-таки и Гаврилов, и Федя, хоть и выносливые были, в атлетизме мне заметно уступали. Им нужно было сохранять силы для атаки. Со мной им не нужно было бежать назад сломя голову. Мы вместе с другими защитниками тормозили чужие атаки и достаточно квалифицированно отбирали мяч.

Атаки начинал Дасаев. Ногами он почти не играл, но как только мяч оказывался у него, руками вводил его в игру. Все сразу открывались и за счет этого отрезали большую группу соперников. А на разреженном пространстве мы были профессорами! И среди профессоров, если брать чисто игровые качества, Гаврилов и Черенков были лучшими.

Еще в «Спартаке» был треугольник Гаврилов — Черенков — Родионов. Черенков с Родионовым жили вместе и прекрасно понимали друг друга и в жизни, и на поле. Родионов был очень мощным и выносливым, выносливее их всех. У него даже прозвище было — Лось. Он обладал хорошей техникой, отлично играл и ногами, и головой, владел ударами с обеих ног. Причем бил прицельно и сильно.