Спартак

Феликс из Помпей, узнав, сколь горячо интересуется Красс судьбой Спартака, немедленно явился к нему с друзьями. Он требовал награды и заявлял, что вождь мятежных рабов пал от его руки, в доказательство чего ссылался на свидетельские показания товарищей.

Красс был крайне возмущен «нахальными притязаниями» помпеянца. После резкого обмена с ним колкостями он приказал выставить его из своей палатки. Легаты Красса тем временем — все были обеспокоены возможностью уменьшения своей славы победителей — шумно возмущались. Теперь по знаку полководца они с удовольствием подхватили назойливого декуриона помпеянской кавалерии под руки и выставили из палатки, награждая по дороге тумаками. Вслед за Феликсом из палатки изгнали и его товарищей.

После этого легаты вновь собрались у Красса. Положение бурно обсуждалось. Наконец после споров решили не присваивать никому персонально звания победителя Спартака и отстаивать перед сенатом ту версию, согласно которой он был в бою «изрублен в куски».

В таком духе на глазах у легатов Красс тут же продиктовал секретарю, одному из своих отпущенников, новое письмо сенату. Одновременно он сообщал, что произвел точный подсчет числа павших врагов: согласно указанному подсчету, он, Красс, «вырезал вместе с самим Спартаком 60 тысяч человек»[60].

Отправив новое письмо сенату, Красс разделил войско на части и разослал самых выдающихся своих легатов по окрестностям. Он велел им неустанно преследовать «остатки» спартаковского войска и беспощадно их уничтожать. Сам Красс двинулся в горы, куда, как доносили разведчики, отступила основная часть повстанцев.

Разделившись на отряды, повстанцы стремительно уходили от погони. Конница Красса гналась за ними и старалась их задержать. За конницей спешили главные силы римлян, разделенные на четыре армии под начальством самого Красса, Консидия, Аррия и Скрофы.

Четыре крупных спартаковских отряда им удалось перехватить. В жестоких боях повстанцы «погибли все, за исключением 6 тысяч» (Аппиан), взятых в плен; так, во всяком случае, утверждал позже сам Красс.

Мелким отрядам удалось, однако, уйти горными тропинками и оторваться от преследования.

Помпей с пехотой прибыл на поле битвы с большим опозданием, и ему не пришлось лично принять участие в битве. Он был раздосадован тем, что всё обошлось без него. И когда Феликс из Помпей пришел к нему с жалобой на Красса, не желавшего признать его победителем Спартака, победитель Сертория сочувственно встретил своего декуриона.

На встрече с Крассом (в качестве победителя последний не имел теперь необходимости от такой встречи уклоняться) Помпей всячески расхваливал действия своей кавалерии и доблесть ее бойцов. Он требовал от Красса официальным письмом сенату засвидетельствовать заслуги его соратников, а затем передать ему командование, так как полномочия Красса истекли.

Красс и его легаты негодовали. Домогательства Помпея, желавшего, по их мнению, присвоить славу победителя, казались бессовестными. Дело закончилось перебранкой. Красс решительно отказался передать Помпею командование, заявив, что их разберет сенат.

От своего соперника Помпей возвращался раздраженным до крайности. Он никак не ожидал такого приема, не думал, что армия Красса окажет поддержку своему полководцу.

Тщательно обдумав ситуацию и обсудив ее со своими офицерами, Помпей написал сенату ловкое и дипломатичное письмо. Трезво считаясь с реальным положением, он признавал, что именно Красс разбил гладиаторов в открытом бою; себе же в заслугу Помпей ставил подвиг своей конницы, которая вырвала самый корень войны, избавив сограждан от Спартака (Плутарх).

Письма Помпея и Красса, многочисленные письма легатов и воинов своим близким, восторженно воспевавшим свои подвиги, бурно дебатировались в сенате. Сторонники Красса, Цетега и Катулла притязания Помпея встретили крайне враждебно. Огромная слава Помпея в качестве победителя Сертория с присоединением к ней славы победителя Спартака могла бы сделать его новым Суллой. Но все сенатские группы, помня тяжелый нрав умершего диктатора, страшно боялись повторения недавнего прошлого.

Яростные нападки на Помпея в сенате выглядели особенно контрастными на фоне безудержного его прославления среди римского народа. Плебеев прельщало обещание победоносного полководца вернуть им защиту трибунов с их властью в полном объеме, а также реформировать суд, запятнанный ужасающим взяточничеством и всевозможными злодеяниями.

Кроме того, народу Помпей нравился и как человек, ибо обладал он приятной, располагающей внешностью, живым, выразительным взглядом, приветливостью, умением убедительно говорить. Все хорошо знали его честность, сдержанность в изъявлении чувств, умеренность в личной жизни — о ней говорил его простой и скромный дом, — его постоянную готовность оказывать помощь людям из народа, беспредельную любовь к нему его воинов, главное правило жизни: «Превыше всего цени славу и уважение друзей и народа!»