Спартак

Когда пришли известия об этом, вся сенатская группа Катулла пришла в ужас и начала обвинять Лепида в подстрекательстве к мятежу. Но сторонники Помпея, Красса и Котты по тем или другим причинам все еще стояли на стороне Лепида. Поэтому никаких мер против него принято не было. После долгих пререканий сенатское большинство решило отправить обоих консулов в Этрурию на усмирение восставших жителей Фезул. Крайне враждебно настроенных друг к другу консулов сенат обязал под клятвой не поднимать друг на друга оружие.

Прибыв в Этрурию, Лепид убедился, что решать спорные вопросы оружием преждевременно: сил у оппозиции недостаточно. На совещании с вождями недовольных из Фезул он уговорил прекратить волнения путем разумного примирения сторон.

Сулланские ветераны вернулись в свои владения или получили новые. Кв. Катулл возвратился в Рим, Лепид остался в Этрурии «наблюдать за порядком».

Скоро, однако, на него стали приходить жалобы в сенат. Сторонники Кв. Катулла доносили: Лепид собирает отовсюду приспешников, людей, изгнанных из своих наделов и лишенных прав гражданства, он произносит возмутительные речи.

Действительно, Лепид говорил очень смело, варьируя мысли, высказывавшиеся на народных сходках в Риме:

— Римский народ, недавний повелитель других народов, теперь лишен власти, славы, защиты законов, лишен возможности вести общественную жизнь. Униженный, он не имеет в достатке даже той пищи, которая дается рабам. У большинства союзников Сулла отнял права гражданства, которые вы даровали им за многие и славные деяния, а его немногочисленные сторонники как бы в награду за свои преступления захватили родовые поместья римского народа.

Законодательство, судебные решения, государственная казна, власть над провинциями и царствами и, наконец, право над жизнью и смертью граждан — все это было в руках одного человека, а теперь немногих.

Разве есть какие-либо человеческие или божеские законы, которые не были бы попраны и осквернены? Нужно действовать, стараться вырвать у них наши доспехи. Откладывать нельзя, и одними обещаниями ничему не поможешь. Силы их шатки и ничтожны.

У меня нет охоты заниматься только своими частными делами. Спокойному рабству я предпочитаю опасную свободу! Если вы согласны со всем этим, то будьте готовы и при помощи богов следуйте за своим консулом Марком Эмилием, который будет вождем в начинающейся борьбе за восстановление свободы!..

Так говорил в Этрурии Лепид, и торговцы хлебом, мясом и вином (с ними народ по необходимости часто вступал в сношения) разносили повсюду содержание его речей.

В Риме Л. Марций Филипп, один из старейших сенаторов, первый оратор своего времени, обладавший речью непринужденной, вольной и остроумной, очень находчивый при перебранке с противником, бывший прежде консулом (91 год) и цензором (86 год), сторонник Кв. Катулла, предлагал немедленно принять крутые меры: объявить консула врагом отечества. Но оппозиционные группы сената провалили его предложение. Сторонники Лепида говорили:

— Ничего опасного консул Лепид не совершил, нет у него для этого и сил! А неосторожные слова, отцы, надо уметь прощать, ибо прощать — значит поднимать величие римского народа! Впрочем, если он внушает некоторым такой страх, следует поскорее отправить его наместником в провинцию.

На этом предложении все сенатские группы сошлись, и Лепид, наделенный деньгами и легатами, был отправлен наместником в соседнюю Трансальпийскую Галлию.

Но мира не получилось. Лепид использовал пребывание в провинции не для обогащения, столь обычного для наместников. С еще большей энергией он стал тратить отпущенные ему средства для подкупа римских граждан, для привлечения на свою сторону всех недовольных, на создание большого и хорошо вооруженного войска.

Катулл и его сторонники неистовствовали. Луций Филипп, выступая в сенате с рассказом о действиях Лепида, вновь и вновь пытался склонить отцов к решительным действиям.

Но предложения ораторов-сулланцев отвергались. Сенатское большинство предпочитало выяснять «намерения» Лепида с помощью оракулов и предсказаний. Последние с серьезным видом обсуждали на заседаниях, потом посылали к наместнику Трансальпийской Галлии послов хлопотать о мире и соглашении.

Благодаря этим оттяжкам Лепид собрал в провинции сильную армию. Дело приближалось к развязке. Казна консула была полна денег (из сумм, отпущенных ему частными лицами и государственным казначейством). Он выводил гарнизоны из одних городов провинции и ставил их в других, поближе к границе; начал издавать законы, не понравившиеся в Риме многим влиятельным людям.

На новом заседании сената Луций Филипп с яростью обрушился на противников, указывая отцам, насколько изменилось общее положение к худшему.