Спартак, футбол и другие. Третье издание

После того как стало понятно, что не оставляют Старостина, команда ушла в отпуск. Не было Интернета, в газетах не писали, как сейчас, сведения из осведомленных источников, но к середине декабря я лично уже знал, кто приходит.

Богатиков не соврал. Нам действительно прислали спартаковцев. Гиля, Галимзян Хусаинов, человек, придумавший фразу «когда надо, и русские танки летают» (говорил он ее в самых сложных ситуациях, когда надо было прыгнуть выше головы) и только-только завершивший карьеру. Я пришел в «Спартак» в 69-м, к этому моменту у Гили уже была славная карьера: в 64-м он стал вторым на чемпионате Европы, в 66-м — четвертым на чемпионате мира.

* * *

У всех нас были и есть любимые истории — те, которые вспоминаются как чьи-либо визитные карточки. Часто в поездках Гилю Хусаинова просили рассказать что-то из его карьеры. И Гиля раз за разом говорил про Андрея Петровича Старостина.

— В 65-м году финал Кубка, играем с минским «Динамо», тяжелейший матч, — начинает Гиля. — 100 тысяч народу. Первый матч — по нулям, дополнительное время — по нулям. Переигровка на следующий день — устали уже, и тут нам еще и забивают…

— Но, — Гиля в этот момент искал и находил взглядом Рейнгольда, — Валерий Леонидович проходит по флангу, простреливает в штрафную, и ваш покорный слуга рыбкой, в падении, забивает гол.

— В дополнительное время, — тут Гиля ищет взглядом Янишевского, — Володя простреливает с другого фланга, и ваш покорный слуга рыбкой в падении забивает второй гол. Нам вручают кубок, бежим круг почета, устали уже как собаки! Прихожу в раздевалку, ложусь в кресло, подходит Андрей Петрович Старостин.

— Гиля, — говорит он мне, — Гиля, дай руку. Гиль, ты сегодня доказал, что не зря мы 300 лет под игом татар были!

* * *

Анатолий Крутиков, Федорыч, как мы его звали, защитник-легенда, который был в той самой сборной СССР, выигравшей первый Кубок Европы в 60-м. Человек, которого я сменил на левом краю обороны. Крутиков в конце 68-го порвал ахилл, и 69-й год в основном составе начинал уже я.

Все, в принципе, выглядело логично — свои, спартачи, пришли в команду. Но! Во-первых, и Гиля, и Федорыч не имели большого опыта работы в командах мастеров — первый только начинал карьеру, а второй до приглашения в «Спартак» работал в Нальчике и едва не вылетел во вторую лигу.

Но главное — не было Чапая. Ведь и до, и после этого именно его поддержка, видение им ситуации позволяло прогрессировать тренерам, даже если случались ошибки. А тут я видел, что Крутиков не сделал ничего, чтобы оставить Старостина в команде. А Старостин, конечно, недолюбливал Крутикова.

* * *

И за весь год, за все два чемпионата 76-го года (а это отдельная история, почему их было два), Старостин появился в команде один раз. В «Лужниках» мы обыграли «Динамо», причем обыграли по делу, доминируя большую часть матча. Старостин пришел после игры в раздевалку и похвалил: «Ну, вы сегодня с ними как кошка с мышкой». То было его «проклятое „Динамо“», он не мог сдержать эмоций.

Старостина в команде заменил Иван Варламов, ранее работавший с Николаем Петровичем. Он знал ходы и выходы, но все было на уровень ниже — такого влияния и авторитета, как Чапай, Варламов, конечно, не имел.

* * *

Позже работал в штабе и Валентин Покровский. Человек, который был приписан к какому-то оборонному заводу и способный за счет своей брони улететь куда угодно в любое время дня и ночи. Потихоньку он занимался футболом все больше и стал кем-то вроде селекционера. А еще он был поэтом и каждый год по окончании сезона самиздатом выпускал книжку эпиграмм для каждого футболиста.

Мне в 78-м, когда уходил от Бескова, такая досталась:

И летят, разорванные в клочья,
Твои слова и векселя.
Подумать только, сам Евгений Ловчев
Бежит, как крыса с корабля.

«Утром встаю и спрашиваю перед зеркалом: „Как тебя зовут?“»

О Крутикове у меня были позитивные впечатления. Я помнил, как в 69-м, перед стартом сезона, когда мы летели куда-то на сбор, Федорыч требовал от меня, крайнего защитника, все время после проходов по флангу подавать в штрафную. Я же не видел в этом смысла и недоумевал: зачем навешивать, там же нет нашего игрока, какой смысл пулять туда мяч? А Крутиков стоял на своем: раз подашь, два, а потом тренер станет у форвардов спрашивать, почему они не успевают?

Удивительно, но спустя годы, уже после ухода из «Спартака», когда я основал малое предприятие и ездил с ветеранами по городам, зарабатывая так деньги, Крутиков оказался в одном купе с моим сыном Женей и тоже стал давать советы. Я-то сына брал, чтобы молодой бегал по полю — не нам же носиться!

* * *

Основной ошибкой Крутикова и Хусаинова было то, что они в себе игроков не убили — видели частности, а не целое. Команда оказалась разрозненной.