«Спартак». Хроники возрождения». Книга первая. 1976 год. Катастрофа

И непосредственно в дела команды, как утверждал игравший за «Динамо» в 60-е Леонид Островский, Щербицкий не вмешивался, напротив, нередко защищал ее: «Нет, такого не было. Напротив, оберегал команду от «подсказчиков». Помню, играем мы дома с армейцами Одессы. Первый тайм – наше полное преимущество, а забить не можем. А тут еще Женя Рудаков пустил «бабочку» под мышкой. Перерыв. Маслов зашел в раздевалку спокойный: «Отдыхайте. Ничего страшного. Во втором тайме забьете». Вдруг вбегает какой-то генерал и давай делать разнос. Дед как рявкнет: «Вон отсюда!». Тот, бедный, опешил, побагровел, но ушел. Маслов не такой простой, он понимал, чем это может закончиться для него. И сыграл, как говорится, на опережение. Утром, ни свет ни заря, он уже в кабинете Щербицкого: «Как же так, Владимир Васильевич, какой-то пьяный генерал позволяет себе входить в раздевалку, кричит на ребят. Может, тренер уже не нужен команде? Пусть генерал тренирует…». Щербицкий успокоил: «Не волнуйтесь, Виктор Александрович. Я разберусь лично. Идите работайте». Выходит из кабинета, а в приемной сидит тот самый гене рал – видимо, жаловаться на Маслова пришел. С тех пор в перерыве ни один начальник не смел заходить к нам в раздевалку. Толпились все в коридоре. Мы называли это место нашей «приемной»…»408.

Не помнит визитов Щербицкого в команду и Олег Базилевич: «…Он действительно был фанатично предан футболу. Даже вел собственную статистику, какой, по-моему, не каждый тренер мог бы похвастать. И вот что интересно: позже, когда Щербицкий возглавил украинскую партийную организацию и стал членом „большого“ Политбюро, на футбольной базе он ни разу не появился. Видно, существовала какая-то неведомая нам партийно-номенклатурная этика, не позволявшая ему этого. Однако жить без футбола он по-прежнему не мог. Я знаю даже, что в последние годы жизни врачи иногда запрещали Владимиру Васильевичу смотреть футбольные телерепортажи – так он переживал за киевское „Динамо“…»409.

Подтверждает это и Продан: «Нет, непосредственных контактов с руководством и коллективом киевского «Динамо» у В.В. не было. Но он знал всю кухню, перемещения, приглашения из других клубов. Не секрет, что динамовский коллектив был базовым и для сборной республики, а одно время – и СССР. Естественно, забота о киевском «Динамо» была на первом плане – визитная карточка Украины! Но В.В. не опускался, скажем, до каких-то конкретных указаний секретарю обкома или другому руководителю. Это было ниже уровня его достоинства. В ЦК был исполнитель, который согласовывал и решал эти вопросы, но не он…»410.

Иван Клопов, заведующий сектором физической культуры и спорта отдела пропаганды и агитации ЦК Компартии Украины в 1972-1980 годах, рассказывал: «Чаще всего из официальных лиц на базу приезжали первый заместитель председателя Совета Министров УССР Владимир Семичастный, секретарь ЦК КПУ Яков Погребняк, председатель Спорткомитета УССР Михаил Бака, первый заместитель министра внутренних дел УССР Иван Катаргин и я. Также наведывались в Конча-Заспу заведующий отделом пропаганды и агитации ЦК КПУ Юрий Ельченко и его заместитель Виталий Возианов…»411.

«Естественно, забота о киевском „Динамо“ была на первом плане —визитная карточка Украины!»412, – эти слова Константина Продана исчерпывающе отражают отношение власть предержащих республики к флагману украинского футбола. Футбол на Украине во времена Щербицкого стал делом абсолютно государственного значения. И организация дел в киевском «Динамо», и его возможности в комплектовании и создании условий для тренеров и игроков еще до появления Лобановского, безусловно, принципиально отличались от большинства футбольных команд Советского Союза. При нем же система заработала как часы.

Откровенные воспоминания Якова Погребняка свидетельствуют о том, что методы поддержки киевского «Динамо», положа руку на сердце, мало отличались от вмененных в вину ворошиловградским партийцам: «Я часто на базе „Динамо“ бывал. В день матча – всегда! Приезжал на базу, собирал команду и давал ей своеобразную установку. Особенно перед важными встречами, например, со „Спартаком“. <…> Потом захожу в комнату к Лобановскому. С ним обычно были Базилевич и Зеленцов. Спрашиваю я Валерия Васильевича – что надо? На матч, в смысле. Он отвечает – шесть тысяч. Рублей. Остальное – потом… Приезжаю на работу, иду на „начальственный обед“. <…> Смотрю, Щербицкий доволен, что я ему так подробно докладываю об обстановке в команде. Тут я и говорю, что команда просила на этот матч шесть тысяч. Он к предсовмина Ляшко – Александр Павлович, сделайте! Тот, как всегда, помедлил, потянул время, но пообещал, что Министерство финансов выделит средства. Я после этого звоню Лобановскому и сообщаю, что деньги будут. Мол, я свое обещание выполнил – теперь уж и вы со „Спартаком“ постарайтесь! Он говорит – голову на отсечение не даю, но биться будем изо всех сил…»413.