«Спартак». Хроники возрождения». Книга вторая. 1977 год. Чистилище

В книге «Моя жизнь в футболе», где Бесков изложит свою версию имевших тогда место событий наиболее подробно, он уточнит – все-таки изначально речь шла не об уже принятом решении, а всего лишь о просьбе, поддержанной, правда, министром внутренних дел Щелоковым. Что, впрочем, по тем временам было фактически равносильно решению:

«Вдруг меня вызвал председатель Центрального совета общества «Динамо» Петр Степанович Богданов (впоследствии заместитель министра внутренних дел СССР):

– Константин Иванович, министр получил официальное письмо из Московского городского комитета партии. Просят откомандировать вас в команду «Спартак» на должность старшего тренера.

Я стал отказываться. Объяснил свой отказ тем, что и желания работать вне «Динамо» не испытываю, и уже настроился на тесное сотрудничество со старшим тренером динамовцев Александром Александровичем Севидовым, с которым у меня превосходные отношения…

– Ничего не могу поделать, – ответил Богданов. – Мнение министра: вам следует идти в «Спартак»…»11.

Все источники едины – непосредственно «операцию» по откомандированию Бескова в «Спартак» затеял Московский городской комитет КПСС, который в те годы возглавлял первый секретарь Виктор Васильевич Гришин. Довольно подробно о роли Гришина в этой истории рассказал в своих воспоминаниях работавший его помощником в 1970-80-е гг. Юрий Изюмов: «Насколько я знаю, он обычно не касался спортивных дел, считая, что партийным органам и без этого есть чем заниматься. Но на этот раз решительно вмешался, видя в происходившем со „Спартаком“ нечто большее, чем неудачу одного из московских клубов. В горком потоком шли письма коммунистов с просьбами и требованиями помочь ему выйти из кризиса. Виктор Васильевич провел несколько узких совещаний в поисках надежного выхода из создавшегося положения. Главное, что обсуждалось, – кто может за один сезон вернуть команду в высший эшелон футбола? Все сошлись на одном: только Бесков…»12.

Для самого же Изюмова вопрос о судьбе «Спартака» оказался очень личным: «Для болельщиков народной команды, коих были миллионы, вылет ее стал трагедией. В том числе и для меня – я болел за «Спартак» с тех пор, как стал вместе с мальчишками нашего двора на Спиридоновке ходить на футбол, – с 1947 года. За него же болело большинство моих товарищей и друзей. Все переживали…»13. И помощник Гришина, по его признанию, охотно включился в сложный переговорный процесс: «Секретарь горкома Альберт Михайлович Роганов получил задание подготовить вопрос, я должен был ему в этом содействовать…»14.

Несмотря на возражения и сомнения Бескова, московское партийное руководство, со своей стороны, было очень настойчиво, свидетельствовал сам Константин Иванович: «В те же дни пригласили меня в МГК КПСС, в отдел пропаганды, к Альберту Михайловичу Роганову. Он завел речь о том же. <…> Роганов настаивал. У нас с ним по этому поводу было две встречи. Я продолжал стоять на своем…»15.

По словам Бескова, лично он «…ничего не имел против „Спартака“. Но, поработав в других клубах, накопил горький опыт. Что же хорошего, думал я, может ждать меня в новом клубе, если одно только сочетание „Спартак“ – „Динамо“ являлось символом конкуренции?..»16. О том же «с предельной искренностью» Константин Иванович сказал и Роганову: «Мне уже довелось поработать в командах других спортивных обществ. На себе ощутил, что к человеку из другого клуба, хотим мы этого или не хотим, относятся пристрастно, недоверчиво, даже с немалой долей антипатии. Малейшая неудача команды воспринимается чуть ли не как злой умысел „чужака“. И расстаются с ним, как правило, не по-доброму… Не хочу я в „Спартак“, уже хлебнул этого „нектара“ в „Торпедо“, ЦСКА, „Локомотиве“…»17.

Впрочем, помимо метафизики противостояния футбольных «Монтекки и Капулетти» и нежелания Бескова вновь окунаться в «чужой монастырь», имелись, как заметил Юрий Изюмов, «…препятствия и более земного характера. Прежде всего, хорошая спортивная база. Кроме зарплаты, динамовцы получали как офицеры за звание, за выслугу лет, им были обеспечены воинская пенсия после 25 лет службы, хорошие квартиры. Плюс прекрасные госпитали, поликлиники, санатории и дома отдыха. Ничего подобного „Спартаку“, находившемуся на обеспечении Московского совета профсоюзов, и не снилось. Не сбросишь со счетов!..»18.

Сопротивлялся Бесков, по собственному признанию, до последнего: «Меня снова, уже в третий раз, вызвал на беседу Роганов. «Вы коммунист, – говорил он, -рассматривайте это направление в «Спартак» как партийное поручение»…»19. Хотя Бесков утверждал, что «…«сдался» лишь после разговора с Андреем Петровичем Старостиным, который убедил меня, что на карту поставлена честь московского футбола…»20, признавал, что до последнего надеялся остаться в родном «Динамо».