Спартак-победитель

— Для Регины поездка в Италию стала бы чем-то вроде свадебного путешествия, — сказал я.

— Думаю, сеньор Пазетти не станет возражать, если Регина наравне со всеми будет трудиться на раскопе, — проговорила Мелинда, бросив на меня немного странный взгляд.

Мне показалось, что Мелинда посчитала меня пронырой, который старается совместить полезное с приятным, и из-за этого ее мнение обо мне резко ухудшилось. Весь дальнейший путь я не открывал рта, созерцая размеченную белыми полосами ленту широкой автострады, обгоняемые нами авто и пейзажи по сторонам от шоссе.

— Вот мы и приехали, — сказала Мелинда, повернув на Шипиловский проезд и заметно сбавив скорость.

Увидев слева от дороги голубую водную гладь, густые березовые рощи и кирпичные двухэтажные особняки, вытянувшиеся в ряд на границе воды и леса, я спросил у Мелинды, куда мы приехали. Она не ответила мне, поскольку зазвонил ее мобильник. Мелинда быстро затараторила по-итальянски, поднеся мобильник к уху и продолжая вести автомобиль вдоль заборов и различных строений, за которыми голубело обширное озеро, блестевшее на солнце. Мы въехали на мост, перед которым на столбе висела табличка с надписью «Борисовский пруд».

«Так, ясно! — подумал я. — Это Орехово-Борисово».

Оставив позади мост, Мелинда свернула с асфальтированного тракта на грунтовую проселочную дорогу, идущую по берегу пруда мимо роскошных дач из камня и кирпича. Эта улица так и называлась — Дачная. Мелинда затормозила возле двухэтажного кирпичного дома со стрельчатыми окнами и крышей, покрытой красным кровельным железом. Дом был окружен высоким кирпичным забором, поэтому из окна автомобиля мне был виден только второй этаж и кровля.

Черные железные ворота распахнулись внутрь просторного двора после того, как Мелинда просигналила автомобильным клаксоном: два раза коротко и один раз длинно. Выйдя из машины, я увидел двух охранников, одетых в крапчатые камуфляжные куртки и такие же кепки. Закрывая ворота, охранники перебросились парой шуток с Мелиндой, с которой они, судя по всему, были на короткой ноге. Внешность у охранников была типично славянская, и разговаривали они на чистом русском языке.

«Эти братки, видимо, состоят на службе у хозяина дома», — подумал я, направляясь к высокому каменному крыльцу следом за Мелиндой.

В прихожей на первом этаже меня и Мелинду встретил крепкосложенный загорелый мужчина с обритой наголо головой. Он был в белых брюках и белой рубашке с короткими рукавами. На ученого бритоголовый не походил совершенно, и он тоже свободно изъяснялся по-русски. Обращаясь к бритоголовому, Мелинда называла его Иваном.

— Шеф уже ожидает вас, — негромко и с некой многозначительностью произнес Иван, жестом указав Мелинде на лестничный пролет, ведущий на второй этаж.

— Все ли готово к отправке? — таким же негромким голосом осведомилась Мелинда, посмотрев в глаза Ивану.

Тот сделал выразительный кивок, промолвив:

— Все будет готово через минуту-другую.

Реплики, которыми обменялись Мелинда и Иван, насторожили меня. Я не стал задавать вопросов Мелинде, полагая, что меня их дела не касаются. Поднимаясь по ступеням на второй этаж, я мысленно настраивался на беседу с профессором Пазетти. Мелинда, поднимавшаяся по этой же лестнице чуть впереди меня, раза два улыбнулась мне, не произнеся ни слова. В этих улыбках Мелинды промелькнуло что-то напускное и фальшивое, словно она была вынуждена играть какую-то роль, навязанную ей кем-то.

Одолеваемый каким-то смутным беспокойством, я вступил в большую светлую комнату, обставленную дорогой современной мебелью. Мелинда ненадолго оставила меня одного. Я прохаживался от окна к окну, оглядывая кресла со светло-коричневой обивкой в форме раковины, на черных металлических ножках, широкий диван, книжные шкафы с застекленными высокими дверцами, светло-зеленый палас на полу возле кровати, низкий овальный стол. Между книжными шкафами стояла большая вытянутая керамическая ваза, темно-коричневая, блестящая, и в ней — высушенные стебли тростника. Вся комната, включая потолок, была отделана светлым деревом — в стиле роскошного бунгало.

Дверь скрипнула и отворилась. В комнату вошли двое мужчин, старый и молодой, и вместе с ними — Мелинда. Старому на вид было лет шестьдесят с небольшим, волосы с проседью, небольшая бородка, высокий морщинистый лоб и глаза с прищуром придавали ему строгости и солидности. Молодому было около тридцати, от него так и веяло физическим здоровьем, а его коротко подстриженные светлые волосы не могли скрыть длинный багровый шрам на лбу. Оба были одеты в светлые твидовые костюмы, различаясь только цветом сорочек и галстуков.

— Здравствуйте, Андрей Валентинович, — по-русски сказал седовласый мужчина, протянув мне руку. — Я профессор Пазетти. А это бакалавр Паоло Пикарди. — Профессор кивнул на своего спутника со шрамом.

Тот тоже протянул мне свою широкую пятерню для рукопожатия, причем так сильно сдавил мне кисть руки, что я чуть не вскрикнул от боли.