Спартанский лев

Обратно за стену вернулось меньше половины спартанцев, почти все были ранены. Место недавней битвы было покрыто множеством убитых. Ксеркс потерял около трёх тысяч воинов.

* * *

Не успели спартанцы перевести дух, как перед ними возник Тефис. Он был без плаща и шляпы, хитон взмок от пота. Было очевидно, что весь путь от восточного прохода до Фермопил Тефис проделал бегом.

   — Всё кончено! — утирая пот с лица, сообщил он Сперхию. — «Бессмертные» перебили феспийцев и двигаются сюда.

   — Много их? — спросил Агафон.

   — Много. Тысяч шесть, если не больше.

Агафон бросил мрачный взгляд на Сперхия, вопрошая: «Ты теперь главный. Что будем делать?»

   — Будем пробиваться в Локриду, — решительно промолвил Сперхий, осматривая свой покрытый вмятинами шлем. — Здесь мы сделали всё, что могли. Я хочу спасти от поругания тело Леонида.

Никто из уцелевших военачальников не возразил против сказанного. Сообщая воинам приказ Сперхия, Агафон от себя добавил: что, быть может, в Локриде Эпикнемидской удастся соединиться со спартанским войском, которое наверняка уже где-то на подходе.

Окрылённые надеждой, лакедемоняне перевязали раны, напились воды из близлежащего источника и двинулись к восточному проходу. Тело Леонида, завёрнутое в плащ, было уложено на носилки, изготовленные на скорую руку из двух сломанных копий.

Спартанцы не прошли и десяти стадий, как у них на пути, развернувшись от моря до гор, возникли сверкающие золотом украшений отряды «бессмертных». Боевые персидские трубы завыли. Узнав щиты лаконских гоплитов, «бессмертные» принялись торопливо сплачивать свои ряды.

Спартанцы, не сбавляя шага, построились клином и бросились на врагов. Носилки с телом Леонида находились в самом центре поредевшей боевой колонны.

С первого же натиска пробив плотные шеренги варваров, отряд лакедемонян оказался в полном окружении. «Бессмертные», гордые своей победой над феспийцами, которых было гораздо больше, чем спартанцев, яростно нападали, желая смять, затоптать, уничтожить эту горстку безумцев в красных плащах. Но чем больше «бессмертные» напирали, тем больше их погибало под мечами самых стойких в Элладе бойцов. Верные своей тактике ближнего боя, спартанцы почти не рубили мечами наотмашь, поскольку такой удар открывал правый бок при замахе. Они наносили быстрые колющие удары в лицо, шею, низ живота либо, прикрываясь большими круглыми щитами, разили.

«Бессмертные», толкаясь и теснясь, только мешали друг другу. В толчее было невозможно вытащить раненых из кровавой сечи, стоны и вопли которых лишь добавляли смятения. Спартанцы же шаг за шагом пробивались вперёд, громоздя перед собой горы трупов. В этом страшном хаосе из громыхающих щитов, сверкающих мечей, поднятых топоров и копий, среди сражающихся и умирающих эллинский бог войны демонстрировал азиатскому воинству все преимущества боевых доспехов лакедемонян, их железную дисциплину и умение владеть оружием.

Пробив насквозь передовой отряд «бессмертных», спартанцы врубились в колонну, возглавляемую Гидарном. Гидарн бледнел от бессильной ярости, видя, что ни многочисленность отборного персидского отряда, ни храбрость его воинов не в состоянии остановить спартанцев, которых становилось всё меньше, но тем не менее они упорно продвигались вперёд. Перед спартанцами оставался лишь арьергард «бессмертных», когда на помощь Гидарну подоспел Ксеркс со всем войском.

Сперхий, быстро оценив ситуацию, повёл остатки своего отряда к невысокому холму — единственное возвышенное место в этой части приморской долины. Спартанцы взошли на холм, образовав круг на его вершине.

Персидские отряды расположились внизу среди оливковых рощиц, зелёных лужаек и неглубоких впадин, заполненных плотными наносами песка вперемешку с галькой.

Был полдень: припекало солнце. Ксеркс пребывал в мрачном расположении духа. Он воочию убедился в правдивости слов Демарата. Даже оставшись без союзников, спартанцы не поддались страху и не отступили.

«Из какого теста слеплены эти люди, не ведающие робости перед сильнейшим в Азии войском! Кто научил их такому бесстрашию? Такому умению убивать? — размышлял Ксеркс, разглядывая небольшой холм, на котором застыла горстка людей в красных плащах, заслонившихся круглыми щитами. — Их там чуть больше полусотни, но они, кажется, намерены сражаться и дальше. Непостижимый народ!»

Ксеркс призвал к себе Гидарна. Персидские вельможи, толпившиеся возле царской колесницы, вытягивали шеи, стараясь расслышать слова, брошенные ему царём.

Гидарн вскочил на коня и поскакал к холму, на котором заняли оборону спартанцы. Многие тысячи азиатских воинов со всех сторон взирали на то, как одинокий всадник спешился у подножия холма и, взмахнув рукой в знак мирных намерений, стал карабкаться вверх по склону. Из сомкнутого строя лакедемонян вышел предводитель.

После ночного перехода по горам, трудной битвы с феспийцами и ещё более трудной — со спартанцами Гидарн выглядел очень уставшим. Сперхий не замедлил сказать ему об этом, обменявшись приветствиями.

   — Я думаю, ты пришёл, чтобы поведать нам волю Ксеркса, — добавил он.