«Спаса кроткого печаль…». Избранная православная лирика

Кроют зори райский терем,
У окошка Божья Мать
Голубей сзывает к дверям
Рожь зернистую клевать.

«Клюйте, ангельские птицы:

Колос — жизненный полёт».
Ароматней медуницы
Пахнет жней весёлых пот.

Кружевами лес украшен,

Ели словно купина.
По лощинам чёрных пашен —
Пряжа выснежного льна.

Засучивши с рожью полы,

Пахаря трясут лузгу,
В честь угодника Миколы
Сеют рожью на снегу.

И, как по траве окосья

В вечереющий покос,
На снегу звенят колосья
Под косницами берёз.

1915

«Я странник убогий…»

Я странник убогий.
С вечерней звездой
Пою я о Боге
Касаткой степной.

На шёлковом блюде

Опада осин
Послухайте, люди,
Ухлюпы трясин.

Ширком в луговины,

Целуя сосну.
Поют быстровины
Про рай и весну.

Я, странник убогий,

Молюсь в синеву.
На палой дороге
Ложуся в траву.

Покоюся сладко

Меж росновых бус;
На сердце лампадка,
А в сердце Исус.

1915

«Алый мрак в небесной черни…»

Алый мрак в небесной черни
Начертил пожаром грань.
Я пришёл к твоей вечерне,
Полевая глухомань.

Ой, легка моя кошница,

А глаза синее дня.
Знаю, мать-земля черница,
Все мы — тесная родня.

Разошлись мы в даль и шири

Под лазоревым крылом.
Но сзовёт нас из псалтыри
Заревой заре псалом.

И придём мы с земляникой,

Очертивши темью даль,
У полей родного лика
Позабыть свою печаль.

1915

«В лунном кружеве украдкой…»

В лунном кружеве украдкой
Ловит призраки долина.
На божнице за лампадкой
Улыбнулась Магдалина.

Кто-то дерзкий, непокорный,

Позавидовал улыбке.
Вспучил бельма вечер чёрный,
И луна — как в белой зыбке.

Разыгралась тройка-вьюга,

Брызжет пот, холодный, терпкий,
И плакучая лещуга
Лезет к ветру на закорки.

Смерть в потёмках точит бритву…

Вон уж плачет Магдалина.
Помяни мою молитву
Тот, кто ходит по долинам.

<1915>

Город

Храня завет родных поверий —
Питать к греху стыдливый страх,
Бродил я в каменной пещере,
Как искушаемый монах.
Как муравьи кишели люди
Из щелей выдолбленных глыб,
И, схилясь, двигались их груди,
Что чешуя скорузлых рыб.
В моей душе так было гулко
В пелёнках камня и кремней.
На каждой ленте переулка
Стонал коровий рёв теней.
Дризжали дроги, словно стёкла,
В лицо кнутом грозила даль,
А небо хмурилось и блёкло,
Как бабья сношенная шаль.
С улыбкой змейного грешенья
Девичий смех меня манул,
Но я хранил завет крещенья —
Плевать с молитвой в сатану.
Как об ножи стальной дорогой
Рвались на камнях сапоги,
И я услышал зык от Бога:
«Забудь, что видел, и беги!»

1915

«Занеслися залётною пташкой…»