«Спаса кроткого печаль…». Избранная православная лирика

Впервые опубликовано: «Ежемесячный журнал», 1917, № 11/12, нояб. — дек., с. 7. Первоначальная редакция выглядит так:

Как покладинка лёг через ров
Звонкий месяц над синью холмов.
Расплескалася пегая мгла,
Вижу свет голубого крыла.

Снова выплыл из ровных долин

Отчий дом под кустами стремнин.
И обветренный лёгким дождём,
Конским потом запах чернозём.

Здесь всё так же, как было тогда,

Те же реки и те же стада…
Только ивы над красным бугром
Обветшалым трясут подолом.
Знаю я, не приснилась судьбе
Песня новая в тихой избе,
И, как прежде, архангельский лик
Веет былью зачитанных книг.
Тихо, тихо в божничном углу,
Месяц месит кутью на полу…
И тревожит лишь помином тишь
Из запечья пугливая мышь.

Серьёзные изменения внёс поэт при подготовке стихотворения для публикации в «Скифах» (сборник 2-й — вероятнее всего, в августе 1917 г.). На этот раз он изменил начало стихотворения. Вместо идиллически-пейзажного «звонкого месяца над синью холмов» появляется намеренно архаизированная строка «Нощь и поле, и звон облаков…», образ иконы в четвёртой строфе («архангельский лик») уходит и возникает во второй строке («С златной тучки глядит Саваоф»), опять-таки в подчёркнуто архаизированном облике.

Словесные и образные архаизмы служат тому, чтобы создать ощущение библейской древности и неизменности этого мира.

Правда, уже здесь, в варианте для «Скифов», начинает звучать и другая тема — тема гибели и смерти. Начало четвёртой строфы явственно её вносит:

Кто-то сгиб, кто-то канул во тьму,
Уж кому-то не петь на холму.

Но пока это гибель не деревенского мира, а лишь кого-то этому миру причастного. Стремлению передать вечность корневых, глубинных основ деревенского бытия служит и правка, которую автор внёс при подготовке стихотворения для публикации в «Голубень» (1918). Здесь в наборной рукописи в первой строке «звон облаков» он заменил на «крик петухов», что также усилило порождаемые стихотворением библейские ассоциации.

В окончательной редакции стихотворение вошло в сборник «Голубень»: Есенин Сергей Александрович. Собрание стихов и поэм. Том первый, Берлин — Пб. — М., изд. З. И. Гржебина, 1922.

«То не тучи бродят за овином…»

Впервые опубликовано: газета «Новая жизнь», Пг., 1917, 24 декабря.

В дальнейшем вошло в сборник «Голубень».

«Покраснела рябина…»

Впервые опубликовано: газета «Знамя труда», 1917, 30 декабря, № 107.

В дальнейшем вошло в сборник «Голубень».

Вольга — герой русских былин, князь-дружинник или волхв-чародей, встречающийся с крестьянином-пахарем («Вольга и Микула»). Непривычное ударение Во́льга (вместо Вольга́) появилось, возможно, под влиянием северных, олонецких вариантов былин, с которыми был знаком Николай Клюев; в его стихах также встречаются подобные изменения ударений в былинных именах.

Дня закатного жертва / искупила весь грех. — Парафраз библейской Книги пророка Амоса, где рассказывается о том, как пастух Амос по велению Божию пришёл в Самарию и другие города Израиля и, поражённый царившими там развратом и нечестивостью, стал проповедовать. Он говорил, что ему явился Господь и открыл, что от меча погибнут все грешники. «И будет в тот день, говорит Господь Бог: произведу закат солнца в полдень и омрачу землю среди светлого дня» (Амос, 8, 9). Бог назвал Израиль «грешным царством» и предрёк: «Я истреблю его с лица земли» (Амос, 9, 8). Пророчество исполнилось, Израильское царство погибло, бесследно пропали десять колен Иакова. По слову Господню эта искупительная жертва — предвестие будущего возрождения Израиля. На Книгу пророка Амоса Есенин ссылается также в «Ключах Марии».

Но незримые дрожди… — ср. в Псалтири: «Ибо чаша в руке Господа, вино кипит в ней, полное смешения, и Он наливает из неё. Даже дрожди её будут выжимать и пить все нечестивые земли» (Псалом 74).

«Снег, словно мёд ноздреватый…»

Впервые опубликовано: газета «Голос трудового крестьянства».

М., 1918, 26 июня, № 157.

Преполовенской водой — то есть водой, освящённой в церкви во время христианского праздника Преполовенья (среда четвёртой недели после Пасхи). Эта вода считалась целебной.