Спасая рыбу из воды

– Как это замечательно! А Вам нравится здесь? – Продолжала допытываться девочка.

Да, для Анатолия эти расспросы были пыткой. Это надо концентрировать внимание на словах, и не просто на самих словах, надо было понимать значение каждого слова, а потом собирать из этих значений целое предложение. То есть смысл каждого отдельно сказанного слова может быть и был понятен, но вот во фразу они складывались не всегда. Приходилось мысленно повторять их, и только после этого можно было догадаться, о чем же идет речь. Анатолий понимал, что был задан вопрос. Что-то про оценочную характеристику. Кажется, надо было оценить помещение. Оценить помещение субъективно.

– Это просторная белая комната, в которой много мягкой мебели. – Послушно ответил воспитатель, но сам понял, что оценочной характеристикой его ответ даже не пахнет. Он констатировал факт, и тут же задумался. А ведь квазизависимые очень часто именно так и отвечали на вопросы. «Ты хочешь есть?», «Нет. Но я испытываю ощущение, похожее на ощущение голода».

Вот оно как. Дезориентация. Что же. Этот опыт воспитателю поможет лучше понимать воспитанников. Может быть. Если предположить, что механизмы квазипсихоза схожи с тем, что он испытывает сейчас. Смешно. Очень смешно. Анатолий – воспитатель, специалист по квазиреабилетации сейчас сам себе поставил диагноз протопсихоза.

– Если погрузиться в квази очень поздно, то это может быть очень тяжело. – Сказал Павел девочке. – Давай оставим его в покое. Чего он тебе сдался?

– Это он нас мучает! – взвизгнул с другого конца комнаты Тимур. Да, это точно был Тимур. Не такой тощий, без серых кругов под глазами, но такой же кудрявый и с огромными ушами.

– Встань! – Продолжил мальчик. – Встань и скажи, как тебя зовут.

Анатолий подчинился. Безвольно, но покорно. Мутить стало сильнее. Но хуже всего, что это движение вверх изменило перспективу обзора. Более статичная картинка могла сойти за реальную, в смысле за протореальную, но в движении было очевидно, что поле обзора у Анатолия здесь несколько отличается. Как будто бы поле зрения стало шире. Значительно шире.

– Анатолий Григорьевич, старший воспитатель реабилитационного центра для квазизависимых детей и подростков.

– Мы не квазизависимые! – возразила Оксана.

– Тогда почему вы не разговаривали со мной в прото? – Анатолий перестал концентрироваться на зрении, и полностью перестал понимать, что вокруг него происходит. Усилием воли он пытался зацепиться за лица, но это не получалось. Вопрос-ответ – слишком серьезная нагрузка для протосознания, не подготовленного к квазимиру.

– А зачем? – Голос, кажется, принадлежал Павлу.

– Вы осознаете, что в прото жить не можете? Вы просто погибнете, если выйдете из квази и рядом с вами никого не окажется.

– А зачем нам выходить из квази? Здесь очень даже хорошо! – Не сдавался мальчик.

– Вы вообще знаете, как попали в реабилитацию?

Тишина. И только спустя несколько минут:

– Нас привезли. – Кто это сказал, воспитатель не разобрал.

– Но почему?

Нет ответа.

– Потому, что ваши камеры депривации сломались, а вы в этих камерах не получали питания. Вы умирали. Вам очень повезло, что вас случайно заметили и спасли.

– Так надо было просто отремонтировать камеру! – Кто же это сказал. Анатолий уже не различал голоса.

– Это как в той сказке?

– Ты слышал эту сказку? Я думал, вы меня не понимаете. – Мутная пелена перед глазами. Да, как же они тут живут! Это какой-то абзац! Анатолий не понимал, стоит он или лежит. Он не понимал откуда раздается голос. Он даже переставал осознавать себя как личность.

– Я Оксана. Я девочка. Я слышала.

– Почему не отвечала?

– А надо было? Ну… Не знаю. А зачем? Вам плохо? Воспитатель, Вам надо срочно выходить из квази. Пожалуйста, не теряйтесь! Дядя! Вы должны выйти из квази! Слышите меня!

– Отстань от него, пусть раствориться! Он же с нами так же делает!

– В прото не растворяются! Он же умрет!

– Ну, так иди, вытащи его из камеры.

– Не могу. Я не могу. Я не хочу туда. Там плохо. И страшно.

– И пусто. Там ничего нет. Зачем они хотят, чтобы мы ушли туда? Чего хорошего в прото? Я хочу домой. У меня колония гурси не кормлена! Они, наверное, уже достроили замок и выбрали королеву! Отпустите меня! Слышал меня! Отпусти меня! Я не хочу в прото!

Шум. Даже слова детей стали похожи всего лишь на шум. Анатолий догадывался что происходит. Его сознание – не мозг, органический протомозг, а именно сознание, оказалось перегружено новым способом восприятия. Где-то в подкорке он понимал, что переутомленное его восприятие сейчас отключает каналы, дабы сохранить работоспособность. Да, он слышал, что иногда такое случается. «Раствориться». Раствориться – значит перестать осознавать себя, как целостную личность, а следовательно, и перестать представляться в квази. Есть шанс что мозг адаптируется. Но иногда такие бедолаги, как он, теряли рассудок. Теряли личность как в квази, так и в прото. Был один единственный шанс – выйти в прото. Но как? У нормальных людей это получается естественно, просто по воле. Но воспитателю даже не удавалось сформулировать эту мысль.