Спасая рыбу из воды

Ну, если вы уже хорошо поняли, кто я такой, то вы и сами догадались, что «Мог спрашивать» вовсе не означает, что спрашивал. Нет, сам я к Анатолию не обращался, но когда тот время от времени интересовался, как идут мои дела в изучении очередной методики, я честно излагал то, что смог постичь. Тут то Анатолий переходил в лекторский режим, и минут десять рассказывал, почему же я не прав и в чем конкретно заблуждаюсь. Впрочем, он спокойно мог разбить в пух и прах статью, только что порекомендованную мне. И только спустя пять часов этой пытки, он наконец заметил:

– Знаешь, я предоставлю тебе возможность работать с самой перспективной группой.

Я сразу понял, что речь идет о той проблемной группе, которую на высоких тонах они обсуждали с директором. По спине пробежал холодок.

– Нет, – тут же возразил себе Анатолий Григорьевич, – это будет великолепная практика. Вы, молодой человек, как никто найдете с ребятами общий язык. Вы почти юны, вы так же гибки в восприятии и конечно же лучше меня знакомы с молодежными трендами.

Я сглотнул. Наверное, слишком громко. Бедные мои руки в нерешительности то убегали под стол, терзая колени, то прятались в карманы, и только когда я усилием их заставлял вернуться на стол перед собой, крепко сцеплялись в замочек. Но стоило ослабить волю, как тут же снова убегали в свободное плавание. И почему я такое большое внимание уделяю рукам? Все очень просто! Разве вы не знали, что по рукам можно прочитать эмоциональное состояние человека? Растерянный и испуганный человек старается руки спрятать, впавший в скепсис – скрестить на груди, а вот спокойный, продуктивно настроенный человек будет держать свои руки на виду, они будут спокойны, а ладони слегка развернутся в сторону собеседника.

Черт! Если я и дальше буду так выворачивать руки, то Анатолий подумает, что у меня эпилептический припадок. Ладно. Положу руки на колено, одну на другую, так и спину будет проще выпрямить! А значит и взгляд мой будет более уверенным.

– Что на это скажете? – Вопрос наставника меня застал врасплох. Кажется, я слишком сильно увлекся самоанализом и пропустил несколько реплик.

– Я уверен, что это не самая лучшая идея. Все же у меня ни опыта, ни образования. – Сконфуженно предложил я.

– Вот поэтому это будет лучшим нашим решением. Пошли!

– Куда мы идем? – Уже испуганно пискнул я, понимая, что сейчас наставник вцепится в мою руку, и потащит силой.

– Как куда? Ко мне домой! У меня дома более удобная обстановка. К тому же, многие записи я веду только на бумаге. Например, карты новых пациентов, мои предположения. Нет, я могу конечно же пересказать многое по памяти, но видео прошлых процедур я не загружал в интерфейс. Это просто опасно. Лекс, пойдем же, уже.

В этот момент взрослый мужик выглядел взволнованным подростком. И в чем его пыталась убедить Арина Петровна, директор РЦКДП, когда Анатолий горел своим делом ярче любого из здесь присутствующих. Похоже весь разыгранный скандал был нужен только для того, чтобы потешить самолюбие опытного специалиста.

И вот в этот самый момент я абсолютно четко понял, что мне надо валить из этого реабилитационного центра как можно скорее. Иначе самому придется лечиться.

– Анатолий Григорьевич! – Взмолился я.

– Нет и нет! Вы, молодой человек приняты на работу. И Ваш рабочий день еще не закончен. Я не позволю отлынивать от выполнения своих функций! Завтра мы тоже встретимся… Где-то. И не думайте, что раз Арина Петровна запретила нам работать в стенах центра – это значит, что надо прохлаждаться. Вас надо поднимать на ноги! Так сказать, компенсировать белые пятна в Вашем образовании! Иначе я не смогу допустить Вас до работы с пациентами.

Вот! Как же я не люблю энтузиазм. Особенно такой боевой энтузиазм – именно поэтому я хотел устроится лаборантом и не встречаться больше никогда с такими людьми. Разве много я прошу? Маленькая лаборатория, может быть коморка, в которой стоят пара приборов, колбочек, стопка бумаг. Где никогда ничего не происходит, куда приносят коробки с препаратами, а я их сортирую, разлагаю на атомы, провожу спектральный анализ и делаю какие-то выводы. Да? Ведь этим занимаются лаборанты? Правда ведь?

Мы вылетели из дверей РЦКДП в половине четвертого вечера и стали с негодованием ожидать такси. Потом выяснилось, что такси никто не заказал.

– Арина Петровна! – Прокричал Анатолий Григорьевич, прикрывая правой ладонью уху. – Говорит Анатолий Григорьевич. Прошу, вызовите такси к главному входу для меня и Лекса.

Ответа директора я не слышал. Впрочем, для разговора по нейроинтерфейсу вообще не требовалось говорить вслух, тем более прикладывать руку к уху. Но у пожилых людей все еще оставался двигательный стереотип, и желание прикрыть ухо, видимо вызванный тем, что у них разговор по интерфейсу ассоциировался с разговором посредством мобильного телефона. Да, раньше были такие аппараты с микрофоном и динамиком, которые могли записывать звук, передавать его на расстояние через электро-волны, и воспроизводить на другом конце. А Анатолий Григорьевич мог застать еще не цифровую эру коммуникации.