Спасая жизни. Дневник военного хирурга

Дуализм власти медицинского управления на войне проводится последовательно, влияние его заметно и в госпиталях. Влияние его в госпиталях, во всяком случае, не полезно. Предоставив больше самостоятельности главному врачу военно-временного госпиталя, сделав его полным хозяином, мы достигаем единства действия, сосредоточения власти и инициативы в одном компетентном лице, а это для военного времени составляет самое существенное условие. Боязнь предоставить всю власть в руки главного врача госпиталя выработала контрольное учреждение в виде госпитального комитета; а в комитете наполовину заседают лица не врачебного сословия, лица, для которых мотивы и интересы самого высшего порядка подчас совершенно непонятны, тогда как в глазах врача они составляют жизненные вопросы. Контролирующие лица часто представляют вообще персонал не высокого развития; при выборе смотрителей госпитальных и комиссаров не руководствуются известным цензом специальных требований, а довольствуются вербовкой лиц известного тона, но не знаний. Едва ли подобный контроль приносит какую-нибудь пользу; вред же он приносит неминуемо, потому что парализует сплошь и рядом целесообразные начинания главного врача. Мне возражали иногда, что главный врач по развитию своему стоит неизмеримо выше административного госпитального персонала и может, следовательно, всегда держать его в своих руках: фактически он есть полный хозяин военно-временного госпиталя. Зачем же учреждать подобного рода контроль, когда он остается мертвым учреждением с фиктивной властью? Полевой военно-медицинский инспектор должен быть единственным представителем санитарного дела на войне, а главный врач должен быть полным хозяином военно-временного госпиталя. В этом мы видим путь для проведения того единства и гармонии в госпитальном деле, который может устранить все неудобства и погрешности теперешнего строя.

Общественное мнение тревожили беспрерывно слухи о переполнении госпиталей, о недостатке госпитальных мест, о нераспорядительности и т. д. Факты были налицо: указывали, что в данное время в Зимниче находилось, например, около 5000 раненых, лежавших под открытым небом за недостатком госпитальных мест; то же самое наблюдалось периодически в Свищове, Фратешти, Яссах. Какое же значение получают эти факты при разъяснении причины их? Привожу для разъяснения пример, сообщенный лицом, стоящим у дел военно-медицинского полевого управления. 10 сентября, положим, военное ведомство имело 25 000 мест, больных же и раненых состояло всего 12 000; следовательно, приходилось на каждого раненого (больного) более двух госпитальных мест. Того же числа в действительности в военно-временном Свищовском госпитале и в других было такое переполнение, что на одно госпитальное место нормы приходилось двое и трое раненых. Очевидно, что явление это стоит в прямой зависимости от несостоятельности администрации, т. е. правильной перевозки раненых и равномерного распределения их по существующим учреждениям. Достижимо же это требование только при единстве действия и полной гармонии его, если инициатива управления санитарным делом на войне будет сосредоточена в одном компетентном лице. Полевой военно-медицинский инспектор видит несостоятельность дела, он предвидит в данное время новые затруднения и неурядицы, но предупредить их не в силах, потому что орган, распределяющий госпитали, устраивающий их и заправляющий всей административной стороной госпитального дела, есть лицо самостоятельное, в правах равное ему, а в госпитальном деле некомпетентное. Распределение госпиталей, перемещение их на территории военных действий должно принадлежать полевому военно-медицинскому инспектору; главный надзор за эвакуацией на театре военных действий также должен быть сосредоточен в его лице. Тогда возможность гармонии в этом сложном деле становится естественной; иначе, стараясь паллиативами помочь горю, впадают в новые еще более сложные несообразности, запутывая все более и более нить и затрудняя себе выход из бюрократических комбинаций.