Спасатель

Была она худосочной, болела часто. Иван взялся, кроме переборок двигателей «вазовских» моделей, за жестяные работы, на этом и стал заколачивать, подъезжали с помятыми крыльями и дверями иногда прямо к дому. Ну, а при деньгах можно и на рынок за продуктами. Кормить. Витамины. «Телятину для хилятины», – шутила Сонька. «Эх, Иванчик, какой же ты… молодец», – похвалит. Дома у родителей она на одном подмосковном батоне могла весь день продержаться, «творожную массу особую» редко видела на столе, мороженое только фруктовое за семь копеек, пломбира не едал ребенок, живя в столице! Откуда такая жалость нечеловеческая нашла на его душу?.. Пожили немного, зарегистрировались.

Вскоре дочка родилась, тоже слабенькая. Он и нянчился, и опять: фрукты, телятина… Сам и готовил. Сонька не умела, с детства была не приучена, да и некогда ей стало: поступила она в институт. Оказалась способной студенткой, но обувать пришлось, одевать. Не может же она хуже всех в институте выглядеть? А когда практика… Тут без золотых колец хоть не выходи… Однажды заявила, что туалет на улице – каменный век. Пришлось поменять дом на квартирку в Отрадном, небольшую в две комнаты, но со всеми удобствами. За дом дали приплату, которую ухнули на новую мебель, выпрошенную Сонькой, хотя старая Иванова мебель была еще крепкой.

Ездила жена отдыхать и с дочкой, и одна. У Ивана не находилось времени, вкалывал. Работал днями и ночами, иногда сутками не спал. Натура живучая, всё вынес. Сонька окончила институт, получила вакантное место прямо на кафедре. Дочка пошла в школу, научилась сама дорогу переходить, на газе еду разогревать. Смирная девочка, на Ивана похожая, ни забот с такой, ни хлопот. Теперь, когда у Соньки было всё, она затеяла бракоразводный процесс. Обставила грамотно.

В суде Иван был просто сражён выдвинутым ею аргументом. Она сказала, что они «не подходят» в интимном смысле. Несовпадение темпераментов. «Как это не подходят?» – хотел возмутиться он, впервые о таком слыша за всю их уже долгую совместную жизнь. Но не крикнул, а выслушал, она доказала это в два счёта с медицинскою книгой в руке. Он узнал книгу, в которую сам не заглядывал: появилась в его доме с первых дней их супружества. И сомнений не осталось – не подходят, никогда не подходили. Она права. Но когда она это поняла впервые? Бился над загадкою. И сделал вывод: да в самую их первую ночь! «Что ж ты раньше не сказала мне?» – спросил напоследок, когда забирал пожитки. «Я терпела», – проговорилась она. И он пошел за порог! Вот это терпение! Это же чёрт знает что за терпение! Значит, «терпела», когда хотела, чтоб он на ней женился. Терпела, чтоб в доме прописал, чтоб дом на квартирку обменял, чтоб дочку поднял, а её самою выучил и одел, а потом, естественно, терпеть она перестала… А ведь вспомнил он, что, бывало, терпение её лопалось, взгляды в его сторону делались жёсткими, злыми, ненавидящими и безо всякого, казалось, повода. Они разошлись, Сонька не позволяла ему видеться с дочкой, и вскоре вышла она замуж за какого-то начальника.

Иван поселился-прописался в общежитии, жил одиноко. Старался забыть бывшую жену, не вспоминать дочку. Так он прокантовался несколько лет. Мог жениться, и женщины попадались одна лучше другой, но когда дело доходило до расписки, наступал кризис в отношениях и ссора с очередной кандидаткой на семейную жизнь, которой он и до сих пор боится, как огня. Он понимал, что эти неплохие женщины совершенно не виноваты в том, что у него была такая жена Сонька, но и с собой ничего поделать не мог. Как ни странно, все эти женщины, которые у него были после Соньки, подходили ему, как одна, значит, не в нём дело, а в том, что она была какой-то особенной.

И вот наступил этот тошнотворный солнечный день… Иван выпил для храбрости и пошел в помещение средней школы, где играла музыка и висели на стенках портреты кандидатов в депутаты, которых он уж хорошо знал по агитационным листкам, налепленным на подъезде общежития. Он сбросил со столов бумаги, топтал их и грозился разнести избирательный участок вместе с урной, украшенной государственным гербом, кабинки для голосования и прочее необходимое убранство. Подскочили милиционеры, схватили Ивана, но он оказал сопротивление этим работникам милиции, то есть вырвался из рук данных соплячков и попытался бежать через окно, гостеприимно отворённое в теплоту школьного двора. Свисток созвал остальных блюстителей, Ивана схватили, сопроводили в подошедший «бобик» и увезли.