Спасательная шлюпка. Чума из космоса

– Ничего себе пустяковая тема! – воскликнул Сэм, ощущая в объятиях живое, теплое, нежное тело.

В темной комнате раздался четкий сигнал видеофона.

– О черт! – буркнул Сэм.

Нита рассмеялась и попыталась высвободиться.

– Представляю, что ты чувствуешь, – повторила она, – но нужно ответить на звонок.

Он улыбнулся и неохотно отпустил ее, а она включила свет и направилась к видеофону. Дождь поутих, но то и дело порывистый ветер громко стучал каплями по оконным стеклам. Сэм глядел на город – мокрый, серый, будто напрочь вымерший. Было далеко видно с двенадцатого этажа, вплоть до Первой авеню, и двигалась внизу только зелено-белая полицейская машина. Но вот и она скрылась на боковой улице. Разговор прекратился; когда Сэм обернулся, Нита потягивалась, и это приятное зрелище изрядно приободрило его.

– Хочу вымыться, переодеться и найти чего-нибудь на завтрак, – сказала она. – Через час собрание, похоже, опять военный совет. Она сказала, там будет профессор Шейбл.

– Она – это кто?

– Секретарша доктора Маккэя. Или, наверное, уже Перкинса.

– А про меня она ничего не говорила? Служба оповещения знает, что я здесь.

– Нет, только попросила меня явиться. Конечно, тебе тоже нужно там быть.

– С чего ты взяла? Я всего лишь рядовой интерн, вроде так меня назвал Эдди Перкинс? А это сборище политиков.

– Не спорь, Сэм, просто явись туда.

Он улыбнулся, но улыбка вышла кривоватой.

– Ладно, без проблем.

Для собрания был отведен конференц-зал не из маленьких. В нем уже сидело десятка три людей. Многих из них Сэм знал: начальники отделений, привлеченные исследователи, даже два чиновника в форме Службы общественного здравоохранения. На пороге он вдруг остро почувствовал, насколько дерзким выглядит его появление в этом зале.

Должно быть, Нита ощутила его сомнения и дала им решительный отпор; она крепко взяла его за руку, подвела к стулу и усадила. Теперь отступать уже поздно, да и нет в этом необходимости.

Люди, знавшие Сэма, встречая его взгляд, лишь кивали или приветственно поднимали руку, а прочие не обращали внимания.

– Доктор Бертолли? – раздался за спиной ворчливый голос с сильным иностранным акцентом.

Сэм поспешил встать и увидел скалящегося мужчину с окладистой черной бородой и сломанным носом. Знакомая персона, хотя вроде они прежде не встречались.

– Да, доктор Хатьяр, это я. Чем могу быть…

– Как самочувствие? – Хатьяр наклонился вперед, оказавшись нос к носу с Сэмом.

Того покоробила бы такая фамильярность, будь на месте венгра кто-нибудь другой. В больнице ходило немало слухов об этом знаменитом иммунологе. Его считали гением; изобретенная им радиоактивная дифференциация недавно заменила в лабораториях реакцию преципитации в геле по Оухтерлони.

Но этот человек также славился сильной миопией и тщеславием. Крайне нуждаясь в корригирующих линзах, он категорически не желал этого признавать. В лаборатории близорукость ему почти не мешала, зато серьезно усложняла общение с людьми.

– Как самочувствие? – повторил он, напряженно всматриваясь в Сэма. – Выглядишь неважно.

– Просто усталость. Я мало спал, но это единственная причина. Никаких симптомов болезни Ранда.

– А вот это не очень хорошо, небольшая лихорадка нам бы не помешала. Уверен, что температура в норме?

– К сожалению, в норме.

– Ладно, не будем терять надежду. Надо взять сыворотку крови. Вообще-то, сыворотки у меня хоть отбавляй, но вся она получена от пациентов, которые впоследствии умерли. Из твоей, возможно, удастся выделить антигены…

– Сэм, ты вроде дежуришь на «Скорой»?

Вторгшийся в разговор голос звучал деловито и холодно, но Сэм сразу понял, кто стоит у него за спиной. Эдди Перкинс.

Сам он, повернувшись, сказал как мог беспечно:

– Дежурил. Сменился почти полсуток назад. В городе все хорошо, лучше просто не бывает.

– Понятно… А разве тебя сюда звали?

Они смотрели друг на друга в упор, и Перкинс сохранял бесстрастное выражение, только глаза выдавали ледяную ярость.

– В таком случае, Сэм, вынужден попросить…

– А ты, собственно, что за птица?! – взревел Хатьяр, подавшись вперед и жутко оскалившись: попытка разглядеть незнакомца потребовала сильного напряжения лицевых мышц.

– Доктор Хатьяр, я Перкинс, ассистент доктора Маккэя, временно исполняю его обязанности…

– Ну так и исполняй! А от нас отстань, мы заняты.

Хатьяр просунул лапищу под руку Сэму и оттащил его от тотчас побагровевшего Перкинса. Сэм испытал мимолетное торжество, отравленное мыслью, что Эдди своего позора не простит.

Шейбл постучал молотком, разговоры в зале прекратились, приглашенные расселись у длинного стола. Профессор и сам сел, уставился на лежащие перед ним бумаги, собрал их в аккуратную стопку. Наконец произнес голосом, полным тревоги, которую испытывали все: