Спасенье погибших

— Непременно! Ведь я освобожу его от груза моих ошибок. Он уже с детства привык отвечать на звонки из редакций, разве это не вводит в мир, в который надо входить? Он увидел пишущую машинку в колыбели, впитал ее стук наряду с песней кормилицы, это дорогого стоит. Он сидел за столом, за которым велись разговоры о взаимоотношениях внутри секций, об интригах, разве это не ценно? Ведь нам приходилось это осваивать с нуля, у него иная точка отсчета. Он знает, где помещение Литфонда, где комната выдачи путевок в дома творчества, и он в них во всех бывал и может выбрать лучший. Не то, что мы — пока получишь опыт, где как кормят и где как с билетами на обратную дорогу, проходят годы, годы! А вы спорите, Ида Ивановна. Подумайте, насколько плодотворнее для литературы, когда в нее входит знающий человек. Знающий про все мелочи, вплоть до того, в какие дни на складе Литфонда финская бумага и копирка. А разве это не наша заслуга, что в наших службах сидят наши люди? Простой закройщик. Но ведь важная профессия! И вам не будет жалко его, если ему придется каждый раз менять клиентуру, учитывая все новые и новые размеры? Вы скажете, что и дети растут, да, но в вопросах костюма, если мы говорим о закройщике, они как бы им выращиваются, то есть и закройщик рядом с творцами тоже творец. Нет, тут я за Залесского горой. Да, пишет мой сын, кстати, вот случай публично поблагодарить Виталия Сергеевича за внутреннюю рецензию на рукопись моего сына в центральном издательстве. Смотрите, Ида Ивановна, я благодарю открыто, чтоб исключить будущие недомолвки междусобойной сделки. Рецензия откровенна, она признает достоинства прозаика Михаила… Михаила, чувствуете, я запнулся? А почему? Да потому, что ведь и я Михаил, это была моя идея, простите, Идея Ивановна, вы, вероятно, часто слышите свое имя произносимое не как имя, а как существительное, Михаилом моего сына назвала жена. Согласитесь, что это право выстрадано первичной фазой материнства. И вот — представьте картину — на прилавке две книги под одинаковой фамилией. Разный стиль, разная тематика. Меня тянет где-то к философскому осмыслению предметов, а Миша еще где-то на подступах, но уже силен в буйствах красок, в резкости мазков. Читателям же не объяснишь, кто есть кто. Не все же поймут, злопыхатели скажут: «Вишь как Миша жирно издается», это не столько обидно, сколько несправедливо. Разные авторы, разные читатели. У меня где-то техническая интеллигенция, врачи, у Михаила где-то студенческая и рабочая молодежь. Значит? Какой выход? И вот подходит ко мне Михаил и говорит: «Отец, ты не будешь против, если я изменю фамилию?» Как бы вы поступили на моем месте? Я дал ему сто рублей: «Иди меняй. Отдашь в получку».

Даже Ида зачарованно слушала Михаила Борисовича. Когда он расщедрился до того, что вообще надо детям, вступающим в литературу, сразу давать премии и дачи, ибо ведь труд-то каторжный, Ида зааплодировала.

— И очень правильно! — не сбился с тона Михаил Борисович. — Жизнь наша нелегка: горим, горим, не осталось внутреннего органа, не страдающего тем или иным недугом, а детям будет еще тяжелей. (Пауза.) Друзья! Ох велика, ох перспективна заслуга Залесского в смене фамилий. Приходит пора этимологии фамилий на новой основе. Стыдно в век космоса носить ничего не говорящую фамилию или производить ее от «Омонастикона» Веселовского. Пора вводить фамилии-знаки, фамилии, сразу вводящие в суть текста под обложкой. Вот на переплете фамилия — что она значит? Ничего. А, например, стоит так: Экономистов — и понятно, роман об экономике, рекомендуется сотрудникам Госплана, Комитета ценообразования, статуправлений и их служебной цепочке, доходящей до счетовода цеха нетканых материалов. Или: Экономайзер. Тоже понятно при всеобщей грамотности, что, кроме отечественной экономики, освещается и зарубежная, когда описываются терзания главного героя в загранкомандировке. «Ну почему у нас все не так, — думает он, — ведь это так просто». Фамилия Каратистов сразу отсылает нас к проблемам спорта, вольной и невольной борьбы. Кафедралов — перед нами проблемы институтов, нелегкие, согласитесь, проблемы. Но разве легче Советникову с проблемами дипкорпуса, а Лесному с проблемами древесины? Тут надо предостеречь от увлечения минералами, полями и лесами. Хорошо, когда один-два Жемчугова и Яхонтова, а если сплошь Малахитовы? Не все же пишут про Урал, тем более богатства его спорны, много ли мы экспортируем яшмы и хризолита, надо уточнить. Так же многовато Березиных, Полевых, Поляковых, Сосновских, Боровых, но есть и явные переборы. Залесский справедливо, например, критиковал псевдоним Фома Адекватный…

Здесь Федор Федорович, как ни интересно было сообщение, просил Михаила Борисовича вспомнить, что впереди еще заслуги. Михаил Борисович обиделся: