Спасение

– Разве, Эбби? Что ты вообще знаешь о своём отце? Что тебе рассказывал этот глупец Николас?

– Кто, блядь, такая эта Эбби? – громко спрашивает Крэйг.

– Эбби, – бормочет Эстелла, – это я Эбби. Эбигейл Эстелла Монтойя.

– Эбигейл Эстелла Рурк, – поправляет Рурк. – Брось, моя звёздочка, ты же давно это подозревала. Ты была зачата на этом острове, хотя я долгое время не подозревал даже о твоём существовании. Лив была очень умной женщиной. Умной и хитрой. Но речь не о ней. Видишь ли, моя звёздочка, я выяснил, что по вполне очевидным причинам я не могу выступать энергетическим донором для этого проекта. И, поскольку для этого требуется моя ДНК… Эта честь выпала тебе.

Эстелла зажимает ладонями рот, её глаза кажутся совсем огромными на побледневшем лице, и в следующее мгновение она теряет сознание. Внезапно происходит что-то странное: пространство кабины около Эстеллы заполняется искрами, свет словно проходит через её тело.

– Ну, на этот раз ты перешёл черту, – угрожающе шипит Джейк, неуловимым движением бросаясь к Рурку и сбивая его с ног. Прежде, чем он успевает ударить его хоть один раз, Келе и Шон подбегают ближе, буквально стаскивая Джейка с Рурка и поднимая того на ноги. Они крепко держат его, и я подхожу ближе, глядя в лицо заклятого врага.

– Останови свой проект, – выплёвываю я. – Останови, или, клянусь, я буду убивать тебя так медленно, что ты будешь умолять меня о смерти.

– Это невозможно, – хрипит Рурк, – его невозможно отменить.

– Мне плевать! – визжу я. – Останови это сейчас же!

– Ирис, отмени протокол, – с издевкой произносит Рурк. Мразь, даже безоружный и пленённый, он может позволить себе вести себя так, словно он по-прежнему хозяин ситуации.

– Отказано, – сообщает Ирис, – протокол Омега не может быть отменён.

Омега перекладывает связку кристаллов из одной механической руки в другую, и на короткое время меня ослепляет голубоватая вспышка. Когда зрение проясняется, воронка над нами становится ещё больше.

– Нужно взломать, – шипит Зара, не сводя взгляда с панели управления в грудном отсеке Омеги, том отсеке, в котором отсиживался Рурк во время последних наших встреч. – Крэйг, подкинь-ка меня…

Прежде, чем я успеваю их остановить, Крэйг буквально исполняет её просьбу. Зацепившись за дно отсека, она с удивительной грацией подтягивается на руках и взбирается в кабину.

– Бессмысленно, – бросает Рурк, – вы слышали Ирис. Протокол нельзя…

Когда он осекается, я оборачиваюсь к нему и вижу, что Мишель с явным удовольствием завязывает на затылке Рурка самодельный кляп. Убедившись, что ублюдок заткнул пасть, я снова поворачиваюсь к Заре. Даже с расстояния видно, как меняется её бледное лицо, освещённое голубоватым сиянием мониторов.

– Вот так, – бормочет Зара, – это должно…

Отсветы на её лице сменяются с голубых на красные.

– Что? Ой, да ладно!

Она снова вбивает какие-то команды, но экран так и мерцает красным.

– Нет, ну это не имеет смысла, – злится Зара. – Не понимаю, почему это не работает. Должно работать! Что-то не так… А-а, блядь! – она в отчаянии бьёт кулаком по приборной панели справа от себя. – Я… я не понимаю.

И прямо из скопления кристаллов отделяется голубоватое свечение, формирующееся в очертания Ваану. Он подплывает по воздуху к кабине и протягивает Заре какой-то предмет, который мне не удаётся разглядеть.

– Скриллекс, – окликает Зару Джейк, – что бы там ни было, возьми это!

Белый свет привычно вспыхивает перед моими глазами.

В наполненном дымом и шумом индустриальном баре так громко играет музыка, что в первое мгновение мне кажется, что я оглохла. На сцену, рядом с которой я стою, окружённая толпой, выходит Зара.

– Как дела, Хартфилд? – кричит она в микрофон. Толпа отвечает ей восторженным рёвом, и Зара смеётся. – Точно, у меня так же! Итак… Сегодня здесь присутствует кое-кто особенный. Он знает, о ком я говорю.

Крэйг выбирается из толпы и становится прямо под сценой. На мгновение лицо Зары приобретает мягкое, расслабленное выражение, а потом из колонок раздаются первые аккорды песни.

Я с трудом разбираю хотя бы слово из того, что поёт Зара – хотя её голос идеально сочетается с отбиваемым барабанщиком ритмом, со звуками, которые извлекают из своих инструментов гитаристы, но мне всё кажется, что она выкрикивает какую-то бессмыслицу, набор букв и слов, пока дело не доходит, кажется, до припева.

– Что ты делаешь со мной, мой Игрок номер два?

Толпа вокруг сходит с ума – люди прыгают на месте, подпевают, танцуют, и всё вокруг превращается в какофонию звуков и движений. Когда песня заканчивается, Зара уходит за кулисы, а позже, когда народу в клубе становится поменьше, выходит к Крэйгу, ожидающему её у барной стойки.

– Должен сказать, – усмехается он, – я немного удивлён, что ты кричишь со сцены о своей личной жизни.

– Во-первых, это называется «петь», – отмахивается Зара, – а во-вторых… Ну, я подумала, хватит уже делать из этого тайну.

– Делать тайну из чего?

– Типа, из того, что я подцепила идеального парня, – усмехается Зара. – Он, кстати, ждёт меня за кулисами, так что, пойду, если ты не…