Спасение

Зло посмотрев, она избавилась от его руки. Было не время для того, чтобы разводить эту идиотию. “Вы похожи на кого-то важного”, опять обратилась она к Ролику. “Я хочу знать, можете ли Вы возвратить нас к нашему судну”.

“Это Прыгающее через планету судно висит на орбите над центральной станцией в Периоде Восемь восемьдесят девять?”. Ролик говорил с небольшим протяжным произношением, тщательно выбирая слова.

“Наше судно не прыгает”, гнев, который она сдерживала, начинал просачиваться через края. Возможно, воспоминания о матери Клингонке подхлестывало ее. “Оно летает. Через пространство. Из того, что я могу сказать, у нас есть возможность перемещаться в физическом пространстве. Мне не нравится путешествовать в течение времени. Отошлите нас назад к нашему судну, и мы не будем снова беспокоить Вас”.

“Я хотел бы помочь Вам…”, сказал Ролик и поставил свои защитные очки на столе опасно близко к кулакам Торрес. Защитные очки были крошечными, с золотыми дужками вокруг прозрачных линз. “Однако я не могу. Пожалуйста, присядьте”.

“Лейтенант”, позвал Ким. “Беланна. Пожалуйста. Давайте сделаем, как он говорит”.

Торрес сопротивлялась желанию зарычать на человека. Она села на край ближайшего стула, готовая действовать при малейшей провокации. “Хорошо”. “Скажите мне, почему Вы не можете отослать нас назад”.

“Откровенно говоря, лейтенант, это удача что Вы вообще здесь. Центральный Адвокат контроля будет рассматривать Ваш случай, потому что Вы — Мусорщики-планеты. Позвольте мне указать, что это — очень хорошая вещь. Обычно граждане, которые нарушают законы, захватываются и наказываются прямо на месте, без разбирательства”.

“Мы не имели ни малейшего понятия, что нарушаем любые законы, когда прибыли сюда и мы все еще не уверены, какие законы были нарушены”. “Я уверена, что мы можем прийти к своего рода взаимопониманию, если Вы позволите нам вернуться к нашему судну”.

Ролик выпрямился на стуле, “Я пугаюсь Вашего невежества в знании закона, этому нет никакого оправдания”. “И я ничего не могу сделать при этом. И также я не могу возвратить Вас обратно к Вашему судну. Однако Я могу ответить на любые Ваши вопросы”.

Вопросы? У Торрес была тысяча вопросов. Она собиралась задать их, когда Ниликс усмехнулся и поднял руки в маленьком примирительном жесте. “Они продолжают упоминать наказание”, произнес Ниликс. “Теперь, я ничего не знаю о Вас, и я насколько обеспокоен, другими словами, мне немного неприятно. Возможно, если бы мы знали то, с чем сталкиваемся, то были бы в состоянии привести наше поведение к чему-то подходящему для Вашей культуры”.

Ролик коснулся своего монитора, “здесь говорится, что у Вас, по крайней мере, первый раз — восемьсот нарушений, второй раз — четыреста нарушений”.

“Они сказали, что собираются отказаться от них!”, воскликнул Ниликс.

“… и еще возможные шестьсот нарушений”, вздыхая, продолжил Ролик. “Шестьсот нарушений — проступки. Но другие, я боюсь, уголовные преступления”.

“Что это означает”, спросил Ким.

“Серьезное наказание”, ответил Ролик. “Восемьсот нарушений указывают на временное вмешательство”.

“Мы все продолжаем слышать про эти восемьсот нарушений”, сказал Ниликс. “Только скажите нам, что мы сделали, пожалуйста?”.

“Ваши восемьсот нарушений, были совершены при перемещении в пределах Периода, который подпадает под определенный класс инструкций, которые разделены на два вида, с намерением и без”.

“Мы не намеревались перемещаться сюда”, возмутилась Торрес.

“Я знаю”. Ролик уставился на монитор. “Вы продолжаете оправдываться в некоторых нарушениях, но это действительно не имеет никакого значения, за исключением Ваших некоторых проступков, наказание остается тем же самым”.

“И что это за наказание?”, спросил Ниликс.

“Смерть”.

Слово на мгновение повисло в обработанном воздухе. “Смерть?”, переспросила Торрес.

Ролик кивнул. “Никаких исключений. Восемьсот нарушений — наиболее тяжкие из возможных преступлений”.

“Большинство культур считают убийства наиболее тяжким преступлением”, начала взрываться Торрес.

“Это еще хуже, преступления караемые смертной казнью — перемещения в пределах Оперативного периода. Достаточно меньше ста нарушений, и у них будет отличающиеся наказания”.

“Что может быть хуже, чем убийство?”, задал вопрос Ниликс.

“Временные беспорядки”, был ответ Ролика. “В неправильных руках они могут привести к геноциду, полному разрушению нашей культуры, или полному уничтожению нашего мира”.

В третий раз за этот день дыхание оставило тело Торрес. “Мы не сделали ничего из этого, не так ли?”.

“Мои отчеты показывают обратное”, сказал Ролик. “Вы действительно совершали восемьсот нарушений. Мы не можем изменить это”.