Спасение души

Слева от меня раздается хруст, и я обнаруживаю, что некоторые фейри раздваиваются, открывая проходящего одинокого мужчину. Он высокий, и хотя все еще молод, воздух вокруг него заставляет меня думать, что он жил столетиями. Его шаги уверенные, а поразительное лицо остается невозмутимым.

Когда он приближается, мои губы приоткрываются с резким вдохом. Эти глаза… они расчетливы, свирепы и сияют кристально-голубым цветом, точно осколок стекла, затерянный в море. Они приветливо приподнимаются в уголках, заставляя меня рассмотреть другие черты его лица. Острый подбородок, волосы цвета воронова крыла и…

Все останавливается. Я прикрываю рот рукой и прикусываю нижнюю губу, чтобы она перестала дрожать.

Стоя в полуметре от меня, он мягко улыбается, и аромат, витающий вокруг него, напоминает мне о… доме. О Темном принце, от которого пахнет кедром и кленом, и о месте, где густой туман надежно окутывает деревья.

— Вы принца Дрейвена…

— Отец? — заканчивает он за меня, но затем кивает с легким смешком. — Единственный.

Что-то мелькает в его глазах, когда он наблюдает за мной.

— Мой сын, кажется, наконец-то открыл свое сердце.

Хотя его голос насыщенный и низкий, каждое слово произносится четко.

Я теряю дар речи. Моя рука опускается, и я открываю рот, чтобы заговорить, но не могу произнести ни слова.

— Ты можешь называть меня Ирад.

Клянусь, его белые зубы сверкают, когда он растягивается в улыбке.

— Ты тоже здесь в ловушке?

Из всего, что я хотела сказать, именно этот вопрос срывается с моих губ.

Он опускает голову, слегка покачивая ею.

— К сожалению, нет. Я отправился на поиски мирного подношения во Двор Пепла, но вместо этого оказался охваченным гневом Бога Тьмы. И хотя во мне, возможно, есть кровь Виверны, позволяющая частично меняться, я не был рожден избранным с силой повелевать тенями. Так что не было необходимости держать мою душу в плену. В конце концов, ему удалось обмануть меня, вонзив меч, сотканный из теней, прямо в мое сердце.

На моих щеках появляется влага, и я вытираю ее тыльной стороной ладони.

Он смотрит куда-то вдаль, глубокая складка прорезает его брови.

— Есть так много вещей, которые я хотел бы сказать своей семье перед этим. Если бы я знал…

— Ты не мог знать, — спешу добавить я.

Его натянутая улыбка говорит мне, что он понимает, но я знаю, что это не отменяет сожаления о том, что его смерть наступила так внезапно.

Поворачиваясь, чтобы снова встретиться со мной взглядом, он нерешительно говорит:

— Но ты… Ты можешь предложить им немного покоя, сказав им слова, которые они никогда не слышали.

— К — как? Я здесь, а не там.

Успокаивающий сладкий аромат моей матери привлекает мой взгляд к ней.

— Ты держишь свет, чтобы прорваться сквозь тьму, которая преграждает путь обратно к жизни.

Руки моей матери нежно обхватывают мое лицо, тепло гордости сияет в ее глазах.

— Ты, моя дорогая дочь, спасение душ. Только ты можешь освободить души, запертые здесь.

С колотящимся сердцем я вырываюсь из ее рук и осматриваю приближающихся фейри-оборотней, пока мои глаза не останавливаются на том, кто преследовал меня в снах. По его лицу я скорбела каждую ночь, зная, что ничем не смогу заслужить его прощение. Потому что я… я убила его. Это мои голые руки отправили его сюда, в тюрьму, которая балансирует между жизнью и смертью. Даже если он не избранный, может быть… может быть, его тоже можно спасти.

Винсент. Тот, которого я украла у его пары. Тот, которого Дрейвен спас, а я уничтожила. Я даю волю слезам, не отрывая от него взгляда, и беззвучно произношу одними губами: Мне жаль.

Что-то, чего я никогда не думала увидеть, мелькает в его глазах, когда он прижимает одну руку к груди и опускает голову, моргнув одним глазом. Одно слово, произнесенное шепотом, слетает с его губ достаточно громко, чтобы мои уши уловили его:

— Прощена.

Прежде чем я осознаю это, мои колени врезаются в землю, и я разбиваюсь вдребезги. Все внутри меня раскрывается, освобождая демона, который душил меня каждый раз, когда я закрываю глаза. Такое чувство, будто что-то в моей груди трескается, так болезненно громко, и мне интересно, слышит ли это кто-нибудь. Если бы мир содрогнулся от силы этого.

Но наконец-то… Наконец-то моя грудь становится легче, и я могу дышать немного легче.

Кончики моих пальцев зарываются в грязь, я наклоняю голову вперед и медленно беру себя в руки. Ровные вдохи входят и выходят из моих легких, решимость укрепляет мой позвоночник.

С последним выдохом я поднимаюсь на ноги, глядя прямо на маму.

— Скажи мне, что мне нужно сделать.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Эмма

Лучик света парит над маминой ладонью, когда ее серые глаза встречаются с моими.

— Мне удалось сохранить последние остатки энергии, чтобы дать тебе дополнительный импульс, который тебе понадобится. Потому что это может истощить все твои силы…

— Что навсегда удержит меня здесь? — я заканчиваю то, что она, казалось, не могла сказать.

— Да, — выдыхает она. — У тебя есть только один шанс сломать печать.