Спасение Европы

А время шло неумолимо. Заканчивался уже июль. Тянуть с отъездом дальше было некуда, иначе армия по пути непременно могла оказаться в плену суровой зимы. Ведь с таким обозом, да еще с пешими пленными и многотысячной отарой, за сутки монголы могли пройти не больше одного уртона*, а то и двух кочевок*. Не имея запаса кормов для десятков тысяч животных, попасть в тяжелые сибирские условия было сильно нежелательно. Оставаться до весны здесь, где, заготовив сена, скотину можно прокормить и в зимний период, тоже не было смысла. Субэдэй уже разведал в этих краях все, что хотел знать великий повелитель Чингисхан. И даже больше: он успел повоевать с руссами и понять, чего они стоят. Главное же – сумел обескровить их, возможно, на ближайшие лет десять, если, конечно, русские князья не возьмутся за ум и забудут о своих распрях. Теперь, вернувшись сюда через два-три года, монголы легко смогут подчинить все эти многочисленные княжества. Правда, оставались еще болгары. Непонятный народ. Непонятная страна. Говорят, она сильно развита. И ремеслами, и земледелием, и торговлей. Что ж, по пути домой Субэдэй пройдет и по их землям. Правда, лишь по окраине их страны. Если двинет в центр, можно здесь завязнуть надолго. С тремя туменами попытаться завоевать большую страну – дело авантюрное. Да, вынужденно вступив в сражение, Субэдэй победил руссов, у которых сил было почти в три раза больше. Но это дело случая. Каждый раз так не может повезти. Ничего, и по окраинам можно многое понять о стране. И Субэдэй поймет-таки. А еще привезет великому хану много-много богатых даров.

* * *

Эльтебер хан Ильхам приказал основные силы болгарских войск и тяжелое вооружение отправить на Самарскую луку по Адылу. Весте с ними пожелал прибыть туда и сам эмир Челбир. Как ни уговаривал его Ильхам, тот не захотел дожидаться окончания битвы с монголами, «сидя в кресле и попивая чай» в своем дворце, что в стольном граде Биляре.

Отдав все необходимые распоряжения и убедившись, что они начали исполняться, сам Ильхам вместе с Сидимером тоже выехали в сопровождении пиньбю, то есть десятитысячного отряда, который по пути должен был разделиться на три группы. Они направятся к той же Самарской излучине напрямую, нарочито открыто. Ильхам понимал, что у южных границ страны сейчас наверняка рыскают разъезды Субэдэя. Должен же командующий знать, что ожидает его на маршруте движения, какова там обстановка. Так пусть видит, что болгарские войска отправились на юг, но они немногочисленны и ведут себя беззаботно. Возможность легкой добычи распаляет душу охотника. Военный человек – он ведь в некотором смысле и есть охотник.

До разделения пиньбю на группы Ильхам сделал небольшую закорючку – слегка отойдя от главной дороги, заехал в город Эрземазы. Свой отряд он оставил за пределами городских укреплений, приказав разбить невдалеке от них временный лагерь для отдыха. И все же охрана защитных сооружений встретила его настороженно. Тысяча конных воинов все-таки немалая сила, и она напрягала. Когда Ильхам попросил пропустить его к инязору, как эрзяне называли своего князя, стражи городских ворот велели ему подождать, сами послали нарочных к Пургасу с донесением о появлении нежданного гостя. Вскоре встретить этого гостя вышел к воротам сам Пургас. Еще до подхода к Ильхаму он широко заулыбался и распростер руки. От души ли он так обрадовался или по законам гостеприимства – поди пойми. Поздоровались, потискав друг друга по-мужски, обменялись любезностями, и Пургас велел охране пропустить не только самого болгарского эльтебера, но и его личную охрану в составе двух вунбю.