Спасение Рейн

Она снова всхлипнула, прежде чем сделать один, два медленных, контролируемых вдоха-выдоха. Я не мог видеть ее с того места, где стоял. Это было хорошо, учитывая Сета и его убийственные намерения. Но мне хотелось бы видеть ее. Хотелось найти ее глаза своими, чтобы показать ей то поразительное спокойствие, которое я ощущал. Чтобы показать ей, что я не боюсь, а раз я не боюсь, то и ей незачем бояться.

— Рейн.

Она глубоко вдохнула через нос, а затем сказала:

— Я понимаю.

— Хорошо. — Я кивнул в темноту и взял в руку дверную ручку, щелкнув замком. — Помни, оставайся здесь. Что бы ты ни услышала.

Я уже начал закрывать за собой дверь, когда она сказала:

— Солджер, подожди.

— Да?

Со стороны входной двери раздался гулкий удар. За ним последовал звук раскалывающегося дерева.

Он пытался войти.

Осталось недолго.

— Я… я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.

Я сохранял самообладание; был начеку. Но звук ее голоса, пока Рэй признавалась в своих чувствах в темноте, звук ее сердца, разбивающегося под тяжестью страха, — этого было почти достаточно, чтобы я дрогнул. Чтобы усомнился в своем решении задержать его как можно дольше, пока копы не добрались бы до нас.

— Я тоже тебя люблю, — ответил я, когда еще один громкий треск разорвал ночь, и входная дверь распахнулась.

Я захлопнул дверь, прежде чем она успела сказать что-то еще.

Тяжелые шаги Сета медленно раздавались в темной гостиной, пока я шел по коридору, предупреждая его о своем присутствии в тот момент, когда я вошел в открытое пространство между кухней и гостиной, где стоял он.

Молния сверкнула в окне, осветив его злую улыбку.

— Солджер.

— Сет.

Это было похоже на поединок из старого вестерна. Стороны добра и зла сталкиваются друг с другом, между ними всего пара метров пространства. Мы не двигались с места, пока я сжимал биту, а его пальцы сжимали пистолет в руке.

— Где мой сын и Рейн?

— Ты действительно пришел за ними? — с сомнением спросил я.

Сет невесело усмехнулся, откинув голову назад, чтобы посмотреть в потолок.

— Ну, да, я пришел за ними. Но если ты спрашиваешь, пришел ли я и за тобой, — он кивнул, опустив подбородок, чтобы снова посмотреть на меня, — то мой ответ — да.

Моя челюсть запульсировала.

— Твои претензии ко мне, а не к ним.

Он кивнул.

— Да. Да, это так. И ты знаешь, почему?

— Скажи мне, пожалуйста.

Сет поднял пистолет, направив его прямо мне в грудь, и даже когда мое сердце заколотилось, я не дал ему этого понять.

— Потому что ты был занозой в моей гребаной заднице всю свою никчемную чертову жизнь, — сказал он, повысив голос. — Дэвид — ты ведь теперь знаешь о нем, верно? Диана сказала нам, что знаешь. Он был чертовым идиотом, раз связался с твоей шлюхой-матерью, а когда обрюхатил ее, стал таким… таким, — его челюсть сжалась, и он покачал головой, — поглощенным идеей вернуть тебя и стать отцом. Но твоя ебаная мамаша… она не дала ему этого. Она отказалась, но он, конечно, умер, пытаясь. Она и тебе это сказала?

Она не говорила об этом. Вся эта информация была для меня новостью. Новостью, которую я мог бы принять близко к сердцу при других обстоятельствах.

— Почему тебя это волнует? — спросил я, пожав плечами. — Почему это вообще имеет для тебя значение?

— Потому что он был моим кузеном!

Сет опустил руку, которой держал пистолет, и покачал головой, отворачиваясь. Это был шанс. Я мог бы броситься на него, завалить его. Но не сделал этого. Потому что не мог рисковать тем, что его палец скользнет по курку. Не мог рисковать ослабить бдительность до того, как копы окажутся хотя бы в пределах слышимости.

— Его родители вырастили меня. Он был мне как гребаный брат, а когда тот умер, все рухнуло. Мои тетя и дядя сошли с ума, а Леви был одержим идеей отомстить твоей дерьмовой мамаше. Но он всегда хотел держать твою задницу подальше от всего этого. Леви всегда говорил, что ты всего лишь ребенок, и я соглашался с этим, даже после того, как они утащили твою задницу, но…

Сет снова повернулся ко мне, качая головой.

— Ты просто не мог оставить все в покое, да? И ты продолжал возвращаться, снова, снова и снова, как чертов таракан. Сколько бы раз мы ни думали, что тебя больше нет, ты все равно появлялся. А потом ты все испортил.

— Как, черт возьми, я что-то испортил для тебя, Сет?

Он горько рассмеялся, постучав стволом пистолета по бедру.

— Ты серьезно? Да ладно, мудила! Из всех мест ты оказался здесь, по соседству с этой сучкой и моим ребенком. А потом ты просто должен был прилететь и добраться до них. Ты должен был быть гребаным героем.

— Как будто они тебе нужны, — хмыкнул я, покачав головой.

Сет поднял пистолет и снова нацелил его на меня.

— Не смей, блядь, говорить мне, чего я хочу или не хочу. Это не тебе решать.

— И вообще, я с этим завязал. И отпустил это. Но ты… ты не мог просто остановиться. Ты должен был вернуться к своей маленькой мамочке. Должен был задавать вопросы, дать ей свой гребаный номер — о, она нам все рассказала. И у нас с ней тоже все было хорошо, у нас с Леви. Она делала свою работу, трахала нас…

— Ты тоже ее трахал? — спросил я, сморщив нос от отвращения.