Спасение Романовых

Вышли на другую улицу из подъезда соседнего дома. Кривошеин нес чемодан, держал Нину под руку. Страх отпустил ее немного: если Кривошеин не изнасиловал и не убил ее на чердаке, то этого, по крайней мере, можно не бояться. Она снова стала задавать вопросы:

– Вы похитили меня?

– Поедем на моторе. Молчите. Таксисты из отрывочных замечаний понимают больше, чем может показаться.

У тротуара стоял таксомотор.

Полчаса ехали через деревни и дачные поселки, пока Кривошеин не остановил шофера на лесной дороге. Отпустил мотор и повел Нину по тропинке в елки. Она снова заволновалась. Кривошеин остановился, прислушался и повернул обратно.

– Следы путаете?

– Именно. Если водителя будут допрашивать, он покажет направление, куда мы пошли.

Нина решила поддерживать разговор. Ей казалось, так безопаснее.

– Вашему начальству не известно о ваших авантюрах?

– Верно.

– Вы женаты?

– Нет.

– Один живете?

– Один.

– Так вы… вы меня к себе ведете?

– Поживете у меня пока, – сказал Кривошеин невозмутимо, будто и не чувствуя ее страха.

Они вышли к домику на небольшом участке. За деревьями угадывались соседние дачи, проступавшие сквозь сосны лишь фрагментами.

– Это ваша дача?

– Моя.

– Вам на службе дали?

– Нет. К счастью для вас, на службе никто о ней не знает.

– Купили? Откуда у вас такие деньги?

Кривошеин пошел к дому с чемоданом. Нина с тоской огляделась по сторонам – закричать?

– Не советую кричать, – сказал Кривошеин. – Вызовут милицию – и нас обоих арестуют. Как раз от этого я вас спасаю, поймите.

Старая деревянная дача, запущенная и неуютная. Два этажа. Мебель затаилась по углам еще со времен царизма.

– Вы здесь нечасто бываете… – заключила Нина.

– Нечасто. Работы много.

Он отодвинул вытертый ковер с середины просторной гостиной и открыл дощатый люк подпола. Лицо Нины некрасиво скривилось, она попятилась. Кривошеин стволом револьвера указал ей на темный квадрат в полу.

– Не бойтесь. Так будет лучше.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ТАТЬЯНА

Из записок мичмана Анненкова.

21 июля 1918 года.

Татьяна вошла в тамбур, улыбнулась мне и взялась за ручку двери, будто собиралась пройти дальше. Я испугался и схватил ее за локоть.

– Там ничего нет!

Она улыбалась, и я поспешно отдернул руку. В застекленном окошке двери и так было видно, что это последний вагон и дальше только бесконечные рельсы.

– Я вижу – ничего нет… У нас теперь все так: пара шагов от кровати – а дальше нельзя…

Она встала рядом со мной у окна. Маленькая станция после Красноярска. Поезд не двигался уже часа два. Мы смотрели на пустой перрон. Вдалеке виднелось убогое станционное здание, похожее на амбар. Куры рылись в траве у платформы. Нищий проходил вдоль состава, заглядывая в окна и двери вагонов.

Татьяна! Последний тамбур последнего вагона – она это знала. Неужели ко мне пришла?

На Корабле Великая Княжна Татьяна Николавна едва удостаивала насмешливым взглядом юнгу, бегавшего с ее сестрой Настей.