Спасение в любви

Намеренный обман был не ее конек. Но не могла же она признаться, что они знакомы. Во-первых, в ту ночь она была официанткой. Во-вторых, если он узнает, что она и Камилла — одно и то же лицо, может использовать это, чтобы поставить в неловкое положение ее семью.

— Гидеон Найт, — представился он, кладя коричневую папку на стол. — И я обещаю, что не отниму у вас много времени.

Ее внутренний голос кричал: «Беги отсюда и как можно быстрее!», но она осталась сидеть, хотя услышала в его голосе угрозу. И еще было то, чего Шей не хотела признавать, — она дрожала от желания просто быть рядом с Гидеоном. Если бы она только могла стереть ту ночь из своей памяти!

— Извините, мистер Найт, но я вас не знаю. Поэтому не думаю, что нам есть о чем говорить. Так что, если позволите…

Она положила салфетку на стол и встала. Она вела себя не слишком вежливо, но ей необходимо было сейчас же уйти от него, пока не сделала какую-нибудь глупость.

— Я знаю ваш маленький секрет, мисс Нил.

Шей застыла. Только сердце гулко билось в груди. Она медленно опустилась на свое место, пытаясь изображать спокойную незаинтересованность. Но страх буквально сковал ее. Он узнал ее?

— Боюсь, я понятия не имею, о чем вы говорите, — ответила она.

Выражение его лица было безмятежным и равнодушным, когда он склонил голову набок, изучая ее.

— Ваш брат знает, как вы проводите сегодняшний вечер? Ему известно о встрече, которую вы завершили всего несколько минут назад?

— Я вас не понимаю, — сказала она.

— Тревор Нил осведомлен о существовании «Лейда инвестментс»? — уточнил он, откидываясь на спинку кресла. «Должен признать, не могу представить, чтобы Тревор Нил одобрял действия своей сестры в качестве управляющей компанией, которая находится за пределами «Ремингтон Нил». Точнее, не под его контролем».

Камилла одновременно почувствовала облегчение и тревогу. Облегчение, потому что Гидеон все еще не узнал ее. А тревогу, потому что он проявляет интерес к ее бизнесу. И главное, в чем причина его интереса?

— Простите, я не понимаю, какое это имеет отношение к вам? — холодно спросила она.

— Прощение. О, мы так далеко ушли от этого, — пробормотал он и, когда она нахмурилась, выслушав его загадочную фразу, через стол подвинул к ней коричневую папку.

Это чувство беспокойства перешло в ужас, когда Камилла уставилась на переплетенную папку, как будто это был скорпион, готовый ударить и отравить ее своим ядом. И все же она взяла папку и открыла.

Несколько минут спустя ее сердце глухо стучало о грудную клетку, как молот, в ушах шумело — перед ней был отчет о теневых деловых сделках с участием ее брата и даже его будущего тестя, сенатора Рейза. Свидетельства подкупа с целью размещения продукции, срыва контрактов на участие в торгах, хищнической практики, получения незаконных взносов на предвыборную кампанию от имени сенатора.

И это были лишь некоторые из обвинений, выдвинутых против Тревора.

— Почему вы показываете мне эту… эту ложь?! — возмутилась Шей и брезгливо отбросила папку.

— Ложь? — Гидеон выгнул черную бровь, уголок его рта приподнялся в едва заметной усмешке. — Факты, мисс Нил.

— Я не знаю вас и, черт побери, не знаю людей, которые собрали эти клеветнические измышления. Давайте посмотрим правде в глаза, мистер Найт. Если бы что-то из этой папки было доказуемо в суде, вы бы встретились с окружным прокурором или Комиссией по ценным бумагам и биржам.

— Вот тут вы ошибаетесь, — сказал он, и в его глазах сверкнуло жестокое удовлетворение. — Удивительно, как общественное мнение успевает осудить кого-то гораздо быстрее, чем закон.

Ее желудок скрутило, желчь подступила к горлу. Шей понимала, что он прав. Эта информация погубит репутацию Тревора, его помолвка не состоится, а семейной компании будет нанесен непоправимый ущерб.

С тех пор как умер их отец, навязчивой идеей Тревора было расширить «Ремингтон Нил инкорпорейшн», сделать компанию еще более успешной и мощной, чем она была при жизни отца. Если в этом досье есть хотя бы крупица правды — мечтам Тревора конец. Неужели Тревор решил, что для достижения цели все средства хороши? Последние несколько лет она все чаще и чаще наблюдала проявления безжалостности и жестокости в поведении Тревора и в личной жизни, и в профессиональной деятельности. И это беспокоило ее.

Проблески настоящего характера брата, которого она обожала в детстве, проявлялись все реже и реже. Но именно эти проблески заставляли ее надеяться, что не все потеряно, что под холодным обликом скрывается хороший человек, не способный на то, что отмечено в этом порочащем досье. А главное — она любит его.

Любовь и верность требуют веры.

— Что вам нужно? — спросила она, стараясь придать своему голосу безмятежность и скрыть страх, который ее не отпускал.

Этот мужчина ухаживал за ней и оберегал, когда погас свет, был с ней таким милым и внимательным, доставил ей такое невероятное наслаждение… Теперь этот человек был незнакомцем. Холодным, расчетливым, красивым незнакомцем.

— Вас.

Это прямое, почти грубое заявление шокировало ее.

— Простите, — внезапно охрипнув, произнесла она.