Спасенная красота. Рассказы о реставрации памятников искусства

Любимая работа всегда приносит человеку счастье. Нужно только уметь радоваться не одним результатам, но и самому процессу труда, каким бы тяжелым он ни был. Тогда смысл человеческой деятельности становится закономерным и реально ощутимым.

Обычно люди представляют себе реставраторов склонившимися над старинными экспонатами в тихой музейной атмосфере специальных мастерских. Но «кабинетная» часть труда реставраторов знаменует лишь завершение долгого пути возвращения шедевров древней живописи из глубины веков в современность. С большинством восстанавливаемых памятников мы знакомимся за много лет до того, как они попадают на рабочий стол. Встречи происходят там, где многие века назад рождались эти произведения искусства.

Для меня поездки в древнерусские города по отбору памятников на реставрацию стали главным содержанием профессии, источником познания ее сокровенных тайн. Именно здесь, в богатых запасниках и открытых фондах местных музеев, когда осматриваешь древние произведения на месте их создания, в окружении предметов — свидетелей художественной жизни далекого прошлого, лучше всего прослеживаются истоки творчества старых живописцев. И еще потому я жду с нетерпением каждую такую поездку, что меня неизменно волнует предстоящее знакомство с неизвестным доселе древнерусским городом.

Старинные русские города обладают особой притягательной силой. Снова и снова готов я возвращаться в безмятежно спокойный, располагающий к размышлениям Суздаль, в самом воздухе которого словно разлита тишина, а каждая архитектурная постройка пронизана тонким лирическим настроением — основой творчества суздальских мастеров. Сколько бы раз не приходилось мне приезжать на остров Кижи, всегда захватывает дух при виде бесконечно знакомого кружева серебристых главок деревянных северных строений. Незабываемы цвета старого Пскова — удивительного и неповторимого в своей красоте города северо-западной Руси. Для меня сказочными были дни и месяцы пребывания в монастырском городке Кириллове; никогда не забудется работа во дворцах и палатах Ростова Великого; фантастическим видением возникают в памяти дивные фрески Дионисия со стен Ферапонтова монастыря, затерявшегося среди озер и лесов земли Вологодской. И над всеми воспоминаниями, связанными с заповедными уголками России, неизменно встает образ Новгорода, древнего северного города на берегах Волхова-реки. Здесь, в «Господине Великом Новгороде», как называл русский народ столицу вольнолюбивого княжества, состоялось мое первое знакомство с прошлым России, произошло символическое посвящение в святая святых старого искусства, в тайны творчества замечательных мастеров нашей земли.

* * *

Лето в том году выдалось не по-северному жарким. Прозрачно-голубое небо без единого облачка, щедрое и совсем неназойливое солнце надолго стали неотъемлемой принадлежностью новгородского пейзажа. Белые и розовые стены старых городских построек насквозь пропитались солнечным теплом. Добротно выложенные массивные башни и бойницы новгородского кремля казались легкими, воздушными, словно написанными на светло-синем фоне плавными движениями невидимой кисти. По вечерам с широких кремлевских галерей часами можно было любоваться бескрайними лугами, затопленными водой, смотреть, как последние лучи заходящего солнца скользят по куполам затерявшихся вдали архитектурных сооружений. В такие вечера особенно остро ощущалась извечность новгородской красоты и мы думали, что нельзя найти во всем мире силу, которая смогла бы разрушить ее. Но память безжалостна, и вторгается она в наши мысли без предупреждения, не позволяя забывать ни о чем.

Нашлись варвары, разрушившие почти все замечательные творения новгородских мастеров. Фашистские бомбардировщики выполнили приказ высшего командования об уничтожении памятников культуры на территории северо-западного фронта как «не имеющих художественного значения». Один самолет прилетел даже на далекий ильменский островок Липну, и там он на бреющем полете разрушил храм XIII века, украшенный редчайшими фресками работы новгородских художников.