Спасенное имя

— Да… — опускает голову Теодор. — Моя ошибка… Я не должен был… Не имел права…

— Кто он? Имя?

— Не знаю.

— Где находится?

— Может, в селе?..

— Он вас знает?

— Нет. В отряде видел мельком. — Теодор ковыряет носком песок. — Писал по памяти…

Офицер вскидывает брови.

— Зачем?!

— Не знаю. — Теодор разводит руками. — Не должен был… Не положено. А писал…

— Но… зачем?

— Лицо у него… — Теодор невольно проводит ладонью по своему лицу. — Такое…

— Какое?

— Ну… с нервом, что ли… Сильное…

— Глупостьи, — резко бросает офицер. — Рисовать… разведчик? — Он с недоверием всматривается в лицо Теодора. — Ты сумасшедший, да? Идиот?

— Я — художник, — кусая губы, тихо говорит Теодор.

— Художник на войне — зольдат, — сердито, отрывисто говорит офицер. — О, майн гот! За такой портрет надо тебя пиф-паф! А? Ну-ну, я крошки пошутиль, — усмехается он, заметив, как изменилось лицо Теодора. — Благодарьи бог, я не совьетский официр. — И, довольный, направляется к солдатам.

Тем временем Хамурару с трудом приходит в себя. Делает попытку подняться. Падает. Пальцы медленно ползут по песку, оставляя длинный влажный след.

Теодор кусает губы, с внезапной ненавистью глядя, как Самсон, его недавний боевой друг, приходит в себя.

В кустах — зыбкое от страха лицо крестьянина.

Теодор какую-то долю секунды смотрит на него, потом на Хамурару, затем опять на крестьянина. И вдруг протяжно кричит:

— Ха-му-ра-ру пре-да-тель!

Зыбкое лицо крестьянина каменеет.

— Пре-да-тель! И-у-да!..

Хамурару лежит на спине. В воду черными родничками текут его волосы. В глазах скользит небо.

Услышав свое имя, переворачивается на бок. В черном глазу ломается фигура Теодора.

Хамурару слышит только обрывки фраз: «…му-ра-ру… да-тель… у-да…», но, видимо, что-то начинает понимать.

Офицер с удивлением смотрит на Теодора. Кивнув солдатам, бежит к нему.

Лицо крестьянина тонет в траве. Но в кустах тут же всплывает другое — знакомое, мальчишечье, со шрамом на щеке. В глазах — ненависть.

Вздрогнув, Теодор бросается к этому лицу. Офицер успевает подставить подножку. Теодор падает. С минуту лежит без движенья.

Автоматчики стреляют по кустам. Летят на землю срезанные пулями ветви, роняя сверкающие капли росы.

Теодор поднимает голову, видит зеркальные сапоги офицера, медленно встает.

Офицер спокойно глядит ему в лицо, а затем сильным точным ударом бьет в живот.

Теодор сгибается, но моментальный удар снизу, в лицо, ослепив, выпрямляет его, и он падает на спину. Держась руками за живот, подтянув колени, переворачивается лицом вниз.

— Встать! — кричит офицер.

Привычным движением он поправляет белые крахмальные манжеты с застывшими на них алыми капельками запонок…

Мальчишка со шрамом, уйдя от пуль, скрывается в лесу…

У сброшенного в воду толстого почернелого бревна резвятся двое голых солдат. Белокурый детина с гоготом валится в воду, обдавая брызгами черноволосого, с усами напарника. Тот, ухнув, ныряет.

На полянке, под кустами, аккуратно сложены одежда, оружие, гранаты.

Мальчишка со шрамом не спускает с них глаз. Он лежит в высокой траве, стараясь не дышать.

С берега Днестра, поддерживая под руку шатающегося Хамурару, понуро бредет Теодор. За спиной шагает автоматчик. Сзади цепочкой, во главе с офицером идут солдаты.

Хамурару оглядывается. Мимо по дороге проносятся легковая машина и крытый брезентом грузовик…

Рука мальчишки тянется из кустов. Исчезает граната с длинной деревянной ручкой, за ней — автомат…

Хамурару с Теодором идут по тропе среди кустов. Время от времени автоматчик толкает их в спину. Солдаты, отстав, медленно поднимаются за ними по склону холма. На его вершине виднеется старая овчарня.

Развернувшись, Хамурару с неожиданной силой бросает Теодора на автоматчика, выхватывает оружие и, падая, открывает огонь. Скошенный очередью, автоматчик невольно закрывает телом Теодора.

Хамурару прыгает в заросли. Солдаты пытаются обойти его с тыла. Отстреливаясь, он отходит к штольням.

Двое солдат, рискнув проскочить открытый участок, остаются на земле. Хамурару уползает в кусты.

— К овчарне, — сквозь зубы говорит Теодор офицеру. — Там лаз.

Офицер перестраивает солдат. Впереди — овчарня. Прячась за кустами, солдаты подходят к ней вплотную.

Овчарня оживает. Из дверей, из щелей в стене — огонь автоматов, одиночные выстрелы винтовок.

В дверях овчарни падает партизан, за ним — другой…

Неподалеку от овчарни — кладбище. За кладбищем — заброшенная штольня.

Из ее провала короткими очередями бьет автомат Хамурару. Вокруг уже щелкают пули, поднимая белые фонтанчики известковой пыли.

Солдаты, пригибаясь, бегут по кладбищу. Несколько партизан, прячась за каменными крестами, отстреливаются и отходят к штольне. Но кольцо автоматчиков сжимается. Не уйти.

Теодор осматривается. Надо бежать! Рев моторов заполняет уши. К месту боя движутся две крытые машины с солдатами, трещат в синем дыму мотоциклы…

Мальчишка со шрамом, оглядываясь, тоже пробирается к месту боя. На груди у него автомат, в правой руке граната.