Спасенное сердце

— Я не видела ее, пока ее не вернули сюда. И я никогда не ненавидела ее как все остальные. Хоть она и была отвергнута моими матерью и отцом, я молилась о ее возвращении. — Глаза Фиби встретились с моими. — Несмотря на то, что ты дышащий демон, кажется, ты заботишься о ней, и может, она принадлежит месту с людьми темноты... потому что она тоже грешна. Прошу тебя дать ей настоящую любовь. Моя Ребекка заслуживает быть любимой.

Я опустил взгляд на свою прекрасную сломленную женщину и прошептал:

— Ребекка...— Ее ресницы затрепетали на это имя, и стон сорвался с губ. Имя подходило ей — белокурая и голубоглазая Ребекка.

— Нам нужно идти, — сказал Смайлер позади меня. — Уже, бл*дь, давно. Следующий патруль через тридцать минут. Не знаю, насчет вас, но я не хочу встретиться с армией гребаного джихадисткого культа, когда нас всего шесть Палачей!

Когда мы тронулись с места, взгляд рыжеволосой не покидал сестру, когда АК оттащил ее и привязал к дереву. У меня была огромная потребность вернуть мою женщину на территорию лагеря. Я видел, как АК пялился на рыжеволосую сучку, и понимал, что он не хотел ее покидать.

Но не было времени для жалости и совестливости в этой жизни вне закона — сестра она или нет. Она могла лгать, пытаясь одурачить нас, притворившись, что заботится о Лиле... пытаясь также одурачить и Лилу.

Лила была моей женщиной и все остальные могли пойти на хер. Как единое цельное братство мы пролезли через забор, не оглядываясь.

Семьдесят минут спустя, мы вошли в ворота лагеря, и прижимая безжизненное тело Лилы к своей груди, я бросился в свою комнату. Смайлер сразу же пошел за аптечкой, когда Мэй вместе с Мэдди, Летти и Красоткой бежали по коридору. Мой разум даже отметил, что Мэдди на самом деле покинула квартиру.

Бросив один взгляд на мою сучку, Мэй и Мэдди опустились на колени, болезненный плач срывался с их губ.

Положив Лилу на кровать, я почувствовал облегчение, что моя сучка в моих объятиях, на моей кровати, но я знал, когда она очнется, все будет не так уж и хорошо... ничего из этого ненормального ведьмовского костра не было хорошим.

Все это было катастрофой...

Гребаной полнейшей катастрофой...

 

21 глава

Лила

— Смайлер сказала, она будет в порядке. Просто нужно время. Ее подлатали, а лихорадка прошла.

— И кто из мужчин сделал это с ней? Кто ответственен?

— Мы взяли двух из них, отправили в Ад. Одним из них был ее гребаный отец, Мэй.

— А... а Пророк?

— Нигде не видно. Она была на каком-то столбе для суда ведьм, на холме в пустынной местности.

— Не могу поверить, что он позволил сделать это с ней... Удары плетьми, сжигание на костре...

— Ее, бл*дь, изнасиловали! Множество раз!

— Пожалуйста... Не говори это... Я не могу вынести...

— Да, ну, эта мразь не тот человек, которого ты знала. Он блаженный мудак с комплексом Бога и скоро умрет... действительно чертовски скоро.

Мое горло было стянуто и сухое, и все тело болело. Разговоры вокруг проникали в мое сознание, но я не могла понять, о чем они говорили.

Где я?

Мне казалось, что моя спина была в огне, а живот слишком напряжен, чтобы двигаться. Паника начала нарастать в груди, сердце забилось быстрее, вздохи стали резкими и короткими.

Новый Сион... Я была в Новом Сионе... Огонь, там был огонь. Мое тело слишком горячее, и пламя лизало мои ноги.

Я пыталась двигать ногами, но они были связаны, руки скованны над головой. Мой отец и брат Мика читали Писание у моих ног, их голоса становились громче, когда язык изменился на один для обращений к нашему Богу.

Я была проклята, горела в адском пламени, моя душа очищалась от горячей температуры моей крови.

В моем желудке нарастал крик, и не в состоянии выдержать жар огня я выпустила его.

— Лила! — закричал женский голос.

Тяжелые руки держали меня, когда боль в моем сильно побитом теле становилась сильнее.

— Нет, пожалуйста! — умоляла я. — Не убивайте меня так... не пламенем! Другим способом, не пламенем!

— Лила, детка, успокойся, бл*дь.

Этот голос... голос... вернул меня в настоящее.

Мое тело замерло, и что-то шероховатое, но нежное, коснулось моего лба и спустилось к щеке.

— Лила, очнись. Открой глазки, сладкие щечки.

Следуя приказу, я открыла тяжелые веки и яростно заморгала, пытаясь ясно видеть. Перед моими глазами плясали тяжелые тени, пока не показалось лицо... Знакомое лицо, я узнала это красивое лицо.

— Лила? Ты здесь, детка? — прохрипел он глубоким голосом с южным акцентом.