Спасенное сердце

Я оглядела комнату: темные стены, деревянные полы... Что-то знакомое, я знала это место. Мои руки нащупали постельное белье. Оно было знакомым. Я знала его.

— Детка? — мои глаза уставились в голубые глубины. Они были знакомыми, я знала эти красивые глаза. Я не была в огне... я не в огне!

— Кай? — прохрипела я, звук разрезал мое горло как лезвие бритвы. Мои руки накрыли кожу на шее, как будто могли успокоить плоть изнутри.

— Вот, — рядом со мной раздался тихий женский голос, стакан воды появился возле моего рта.

Длинные темные волосы и пара необычно голубых глаз показались на виду.

— Мэй, — сказала я, и она улыбнулась мне, хотя улыбка выглядела болезненной.

— Сестра, мне жаль... Мне очень-очень жаль... — плакала она.

Я не могла говорить. Слишком оцепеневшая, чтобы даже двигать своими губами.

— Они хотели меня, — плакала она. — Они приказали забрать меня... Райдер... Пророк Каин...

— Хочет всех нас назад, — донесся тихий голос слева, и маленькие пальцы обернулись вокруг моих. — Это правда, не так ли, сестра? Они хотят вернуть нас троих к нашим людям?

Мэдди. Моя Мэдди была со мной в этой комнате. Я хотела радоваться, но эмоции отсутствовали. Что-то случилось со мной. Что-то обособило меня. Мэдди приняла молчание за ответ «да» на свой вопрос. И правильно сделала. Это правда.

Кай сел на кровать и убрал длинные пряди волос с моего лба.

— Детка... — затих он, и я увидела боль, исказившую его лицо. — Эти извращенцы... то, что они сделали с тобой...

Я взяла его руку в свою и поднесла ее к его губам. Кай смотрел на меня долгое время. Затем сжал руки в кулаки и отстранился от меня, спрыгнув с кровати.

— Бл*дь! Я не могу справиться с этим!

Мэдди вскочила со стула рядом со мной. Дрожа, она опустилась на пол. Я наблюдала, как он расхаживал туда-сюда, его лицо искажал гнев, и попыталась сесть. Острая боль разрезала мою спину, и я стиснула зубы.

— Они, бл*дь, избили тебя, выпороли... ОНИ, БЛ*ДЬ, ИЗНАСИЛОВАЛИ МОЮ СУЧКУ! Мою сучку, и меня не было там, чтобы спасти ее!

Захныкав, я вздрогнула от гнева Кая. Услышав мое беспокойство, он остановился на середине шага, и его лицо поникло.

— Детка, это, черт подери, разрушило меня! Посмотри на себя, прекрасное тело... Они, бл*дь, покрыли шрамами твою идеальную кожу...

Он сделал три быстрых шаг, встав сбоку кровати, и я наблюдала, как он разваливается, но не могла избавиться от его слов.

Посмотри на себя, прекрасное тело... Они, бл*дь, покрыли шрамами твою идеальную кожу...

— Я люблю тебя, — смогла я прошептать, нуждаясь сказать эти слова вслух.

Кай прижался к моим губам в крепком поцелуе и сказал:

— Детка, черт, я тоже люблю тебя.

Я осмотрела его лицо на признаки лжи.

— Чертовски люблю тебя, детка. Дерьмо, ты везде: в моей голове, в моем гребаном сердце. — Наклонившись вперед, он покрывал поцелуями мое лицо.

С каждым ласковым прикосновением в моем животе порхали бабочки, но затем они превратились в лед, когда он сказал:

— Это гребаное лицо, Лило, чертовски красивое лицо. Я не мог вынести твоего отсутствия. Я мог думать только о твоих голубых глазах, о поцелуях твоих губ, этих солнечных длинных волосах, о том, как твоя киска обхватывала мой член. Меня сводило с ума то, что тебя не было рядом... моей женщины.

Моя нижняя губа дрожала, и Кай провел большим пальцем по моим губам.

— Не плачь, сладкие щечки. Я, бл*дь, не могу этого вынести.

— Я... я устала, — выдохнула я, мой голос был болезненным и сухим от жара огня. Я опустила взгляд, опасаясь, что он почувствует мой обман.

— Хорошо, малышка, — ответил он и встал. — Пойду поговорю со Стиксом. Позже вернусь проведать тебя. Просто поспи.

Я позволила себе посмотреть на его широкую мускулистую спину под жилетом, на то, как его нечесаные светлые волосы были стянуты в хвост, и на его накачанные ноги под джинсами. Он был по-настоящему идеальным, но я была не для него.

Я никогда не должна была влюбляться в него.

Когда дверь закрылась, я уткнулась головой в подушку и расплакалась. Это была уловка. Он скучал по моим губам, глазам... Боже, я ненавидела это лицо! Такой сильный и красивый мужчина как Кай никогда бы не полюбил меня просто за внутренний мир.

В этот момент я жалела, что не погибла в костре, потому что это чувство сейчас было хуже ожога на моей коже... или шрамов на спине.

Опустошение охватило меня, и последний кусочек надежды затух как свеча. Я всегда была всего лишь искусительницей.

Делай, как я говорю, моя маленькая Рапунцель. Подними головку, чтобы я смог рассмотреть твое красивое личико, эти сверкающие глазки.

«Нет! Нет», — думала я, когда слезы текли стремительным потоком.