Спасенные

Мартина Макклей стояла на улице и смотрела, как большая рыже-коричневая собака прыгает вверх-вниз, вверх-вниз. Нелепость всего происходящего парализовала ее. Помимо сомнений в собственной нормальности, ее одолевало недоумение, как она могла не обратить внимания на то, что просто бросалось в глаза. Она видела эти прыжки и бьющую через край энергию на видео. Неужели она действительно надеялась на то, что эта энергия чудесным образом уменьшится? Ведь неспроста Хасс и Рейсер назвали его Попрыгуном.

Она была в ступоре. Донна и Тим привезли зверя к ней домой в Лос-Гатос, расположенный в часе езды к югу от Окленда. Едва выйдя из машины, этот увалень принялся изображать из себя кенгуру. Как же ей хотелось отказаться от всего этого, но она понимала, что связана словом. Взяв поводок, она помахала рукой отъезжающей паре.

Макклей побрела к дому, аккуратному одноэтажному строению, украшенному репродукциями картин мастеров Возрождения и сделанной рукой надписью: «Холодный нос — горячее сердце». В доме уже жили три собаки, переживет ли он четвертую?

Макклей заперла своих собак в спальне, перед тем как войти с Попрыгуном в дом — чтобы не нервировать его. Однако Попрыгун казался безмятежным. Он прыгал, и прыгал, и прыгал. Он прыгнул на Макклей, требуя внимания и чуть не свалив ее. Он прыгал на мебель. Он нашел пару чулок и принялся их жевать. Когда она отняла чулки, он схватил зубами подушку и принялся ее терзать. Он старался поднять лапу на все в доме: пол в кухне, диван, телевизор.

В конце концов Макклей посадила его в клетку, и он затих, словно зная «правила игры». Она предложила ему еду и игрушки, но он от всего отказался. Он явно чувствовал себя «не в своей тарелке», и Макклей стало его жалко. Бросив подушку на пол, она уселась возле клетки и приготовилась к бессонной ночи.

27

Каталине Стерлинг казалось, что она несет какой-то тюк. Большую коробку или сумку с продуктами. Она прижимала безжизненную ношу к груди, однако чувствовала, что Сладкий Жасмин живая. Собака окаменела, застыв в неудобной позе, скованная волнением и страхом.

Ясным декабрьским утром Стерлинг вместе с мужем, Давором Мркоци, совершила небольшое путешествие из пригорода Балтимора в округ Колумбия, чтобы забрать Сладкий Жасмин из Вашингтонской лиги спасения животных. Их «универсал» был оборудован встроенной сеткой, которая отделяла заднюю часть кузова, и Каталина постелила туда одеяла, чтобы собаке было уютнее.

Жасмин, словно окоченевший труп, лежала там, где ее положили, безмолвно и безжизненно. Стерлинг слышала, что собаки в таких поездках часто делали лужи или их рвало, однако с Жасмин ничего подобного не произошло. Стерлинг предпочла бы, чтобы что-нибудь в этом роде случилось, чтобы собака подала хоть какие-то признаки жизни, а не лежала в бессознательном состоянии.

Добравшись до своего загородного дома в тупике у подножия холма, они взяли Жасмин на руки и отнесли на задний двор, где она продолжала лежать неподвижно. Затем Стерлинг привела троих своих собак: метиса лабрадора по кличке Рог, слепого пятнадцатилетнего кокер-спаниеля Софи, и метиса овчарки Реймундо. Держа Жасмин за поводок, она по очереди представила ей обитателей дома. К удивлению Каталины, Жасмин оживилась.

Она подняла голову и заметно расслабилась. Она встала. На согнутых лапах, выгнув спину, опустив голову и поджав хвост. Она сделала несколько шагов. Она обнюхала собак. Она внезапно ожила в буквальном и переносном смысле слова. У Стерлинг затеплилась надежда, хотя, честно говоря, она не знала, чем закончится этот эксперимент с Жасмин.

Каталина, обожавшая собак, выросла в Аргентине, где их немецкая овчарка, Малебу, каждое утро провожала ее в школу, а затем шла домой. В шестнадцать лет она переехала в Штаты изучать живопись в колледже. После колледжа она взялась за поиски подработки, чтобы оплачивать счета, пока она трудилась над своими картинами. Тогда-то она и попала на презентацию Общества защиты животных в Вашингтоне, округ Колумбия. Если бы ей нужна была полноценная работа, Каталина нашла бы такое занятие, которое позволяло ей быть поближе к животным. Так или иначе, ей предложили работу в отделении Общества, которое занималось животными, пострадавшими от жестокого обращения. Работа с несчастными собаками и кошками стала больше чем работой. Это был сплошной эмоциональный надрыв.