Спасённый генофонд

А вот немцы его не обижали. Наоборот, кормили, поили, награждали и даже присвоили воинское звание штабс-ефрейтор. Естественно, за ним пристально следило гестапо, но ни тогда в Ростове, ни сейчас он не давал поводов для подозрений. Получалось, что сам того не желая, он стал перебежчиком и предателем Родины?

У Мирона даже появился друг, немец по имени Рихард. До призыва в армию он был юристом и сейчас вместе с Мироном вёл дела в штабе.

К концу войны их часть перевели во французский город Кан. Ожидалось вторжение союзников, и Мирон нужен был немцам ещё и как знаток английского языка.

– Пойдём сегодня расслабимся, – предложил Рихард, – у меня есть два талона на посещение унтер офицерского борделя.

– Чистенькое заведение? – спросил Мирон, который до этого никогда не бывал в подобных местах.

– Вполне нормальное, работает под контролем нашего командования. Платить нам ничего не надо, но я у интенданта взял пару банок тушёнки и буханку хлеба, чтобы девочки были задорнее.

Рихард знал, что с продуктами в городе было туго, и он оказался прав – девочки с криками – nourriture, mangeons набросились на еду, а потом на сытый желудок были готовы на всё. Статс- дама заведения Рихарду, как старшему по званию, дала 2 свечки, а Мирону одну.

– Тебе какие нравятся, пышки или худышки? – спросил Рихард.

– Худенькие, наверное, – ответил Мирон, вспомнив свою компактную Розану.

– Тогда я возьму вон ту, – сказал Рихард и оттащил в сторонку розовощёкую тёлку.

Мирону досталась мамзель с осиной талией, вероятно бывшая танцовщица.

– Как тебя зовут?

– Мирон.

– А меня Мира. У нас имена почти одинаковые.

Мирон почувствовал, что между ними проскользнула искра симпатии.

– На немца ты не очень- то похож, скорее на еврея. Удивляюсь, как тебя с такой жидовской мордой и однорукого взяли в армию?

Мирон понял, что Мира давно обслуживает нацистов и потому хорошо разбирается в вопросах арийской принадлежности.

– Представь себе, я тоже удивлён, – ответил он.

Мира налила в тазик из кувшина воду, сняла лифчик и принялась мыть подмышки и грудь.

– Чего стоишь? Раздевайся! Свеча догорит так быстро, что не успеешь кончить.

Будучи в первый раз в заведениях подобного типа, Мирон только сейчас догадался о предназначение свечи.

Между тем Мира, завершив примитивную гигиену, разделась донага и повернувшись лицом, устремила на него острые соски своих маленьких грудей. Мирон неуклюже, медленно разделся и даже снял протез руки. Мира, которая привыкла обслуживать всяких инвалидов войны, не обратила внимания на это обстоятельство.

– Презерватив доставай, – строго сказала она.

– А его нету.

– Oh merde, – смачно выругалась Мира по- французски, – придётся потом спринцеваться. А ты вон тем одеколоном обрызгаешь.

Мира впилась в него французским поцелуем.

Во рту появился вкус тушенки, которой Мирона ежедневно кормили. Мира проверила внизу – реакция была пока нулевая. Она недовольно покачала головой, наклонилась и приступила к оральной ласке.

Мирон подумал, что теперь он и внизу пропахнет тушёнкой и от этой мысли опять не возбудился. Но, путана была мастером своего дела, и в конце концов ей удалось добиться нужного эффекта. Оставшись довольной проделанной работой, она, чтобы не терять время, быстро оседлала клиента своим гибким телом.

Свеча потухла как раз в тот момент, когда Мирон кончил. Мира это почувствовала, но ещё чуток покачалась уже для своего удовольствия, в качестве личного бонуса за трудного клиента.

– Боже мой! Я забыла спринцовку у Лауры! – произнесла она с ужасом, – а ты возьми и залей меня по самые гланды. Живо одевайся. Сеанс окончен.

Они вышли из комнаты, и Мира принялась громко стучать в дверь напротив.

– Лаура, верни мою спринцовку.

– Погоди, мне самой нужно, – последовал ответ за дверью, – этот тоже без резинки припёрся.

Было ясно, что пока она с Рихардом не отработает вторую свечу, спринцовку не вернёт.

Возвращались друзья уже в приятном расположении духа.

– Слушай Мирон! А чего это от тебя дешёвым одеколоном так несёт?

– Так резинок нам не выдали. Пришлось одеколоном обрабатываться.

– Да, с резиной в Рейхе сейчас напряжёнка, всё идёт на нужды фронта.

Как только союзники высадились в Нормандии то, сразу захватили город Кан. Мирон с Рихардом попали в плен к американцам, и если с Рихардом было всё ясно, то с Мироном контрразведка недоумевала. Не немец, но ефрейтор, говорит хорошо по английски и знает русский. Но самое главное – не власовец. Был бы власовцем – сразу бы, согласно договору на высшем уровне, переправили бы к русским.

Пришлось выслушивать невероятную историю судьбы разведчика забытого своими у немцев. После подробного допроса отдавать русским однорукого парня американцам было просто жаль. Там бы нянчиться с ним не стали. Его ждала долгая дорога в Сибирь, а в худшем случае – расстрел. После долгих раздумий Мирона всё же пленили как немца и решили отправить в Штаты на полезные работы. Человека, который знает три европейских языка и один восточный точно был бы во благо США.