Спаси меня

Гарри слонялся по комнате, пытаясь заставить себя понять написанное в учебнике по продвинутой Окклюменции. Он выяснил, что некоторые приемы применялись как при Легилименции, так и при Окклюменции. Чаще всего эти искусства изучали потому, что они были необходимы при допросе врага, а также для того, чтобы самому сопротивляться при допросе, но для Гарри владение ими означало еще одно преимущество перед врагами. Именно поэтому он старался изучить их как можно глубже. Было только одно препятствие в достижении этой цели… и оно имело вид болезненной эрекции, которая не исчезала, несмотря на все его неимоверные старания полностью ее игнорировать.

Прошло два дня с того несчастного эпизода с Драко в коридоре и произошедшего вслед за ним инцидента в его комнате. Два дня неуклюжего ассистирования Молли в наложении заклинаний, лечение открытых, еще недавно инфицированных ран на теле Драко, а некоторые из них находились в довольно интимных местах. Да, во избежание нежелательного воздействия на другие участки тела он укрывал его простыней, оставляя открытым только то место, на которое накладывалось заклинание. Но ягодицы все равно оставались ягодицами, а внутренняя часть бедер все равно оставалась внутренней частью бедер!

Два дня он дежурил возле Драко, заставляя себя поддерживать и прогуливать призрачно бледное и решительное маленькое создание в огромной не по размеру пижаме, хромающее в ванную сначала с его помощью, а вчера - самостоятельно. Два дня вынужденных коротких разговоров с Драко, вежливых пустых диалогов, начавшихся с извинений за то, что Гарри накричал на него. И весь его настрой пошел прахом.

Если бы Малфой просто бросал в него оскорблениями, он бы знал - как к этому относиться и как реагировать, но новый, совершенно незнакомый Драко выводил из себя. В его поведении не было никакой хитрости. Он был вежлив, искренне признавал свою вину, иногда делал настолько прямые заявления, что Гарри предпочел бы сбежать, чем заставить себя признаться, что слышал их. Он дежурил по ночам у его постели, чтобы будить Драко, если ему снова начнут сниться кошмары. Во время этих дежурств Поттеру открылись кое-какие подробности того, что случилось с Малфоем, и каждый раз, когда он узнавал что-то еще, ему хотелось выбежать из комнаты с громким криком.

Подсознательно Гарри понимал, что случившееся с блондином совершенно уничтожило все следы пустого, злобного, задиристого плейбоя, которого он знал в школе. Человек в соседней с ним комнате не имел практически никакого сходства с Драко Малфоем, и Гарри настраивал себя на то, чтобы выполнить требование Драко и прекратить упоминать его фамилию.

Худой светловолосый парень за соседней дверью обладал странной силой, которая подействовала и на Поттера, заставляя стать лучше, причем со старанием, которого он никогда не проявлял в школе. Гарри ожидал, что Малфой разляжется на кровати, требуя ухода и жалуясь на боль и скуку. Вместо этого Драко вообще неохотно обращался за помощью, и, похоже, это причиняло ему большую боль, чем раны. Он ненавидел, когда его касались, но ему приходилось позволять делать это при ежедневных осмотрах и наложении заклинаний, и блондин стискивал зубы, чтобы молчать, пока Молли и Гарри занимались его лечением.

Драко искренне благодарил даже за самые незначительные услуги и извинялся всякий раз, когда думал, что обидел кого-то. Гарри от нечего делать задался целью поискать магическое объяснение такого рода изменениям личности. Казалось невозможным, чтобы тот Малфой, которого он когда-то знал, мог быть сильным перед лицом собственных страхов, мог разговаривать мягко и вежливо и стоически переносить боль и неудобства. Он отбросил подозрения после того, как не обнаружил присутствия скрытой магии и понял, что без палочки Драко не мог зачаровать его, и что это не кто-то иной, принявший оборотное зелье.

Он все еще не мог сказать, что доверяет Малфою. Каждый его нерв кричал о невозможности этого. Драко был самым типичным слизеринцем из всех слизеринцев в школе, и никто не мог измениться настолько… или мог? Даже если так, надо было открыто признать, что этот новый Драко был весьма дружелюбен, честно говорил то, что думал, и это было просто восхитительно. Гарри окончательно запутался в своих эмоциях… и это вернуло его назад, к набухшей плоти, натягивающей брюки.

Он прекратил мастурбировать после «инцидента в душе», тщетно надеясь, что такого больше не повторится. Это не сработало, а за прошедшие два дня положение дел только ухудшилось. Теперь он испытывал непредсказуемые случайные эрекции круглые сутки, выяснив, что вероятней всего их следует ждать тогда, когда он оказывается в комнате Драко - либо занимаясь его лечением, либо дежуря у его постели, на тот случай, если понадобится прогнать кошмар. Теперь Гарри смирился с перспективой заниматься мастурбацией, лишь бы прекратить думать о Малфое… или продолжать думать о нем, поскольку возникновение сильного и болезненного возбуждения невозможно было предсказать.