Спаси меня

— Прости, я забыл, ты не можешь определить неопределяемое. Я настоящий мужлан, на самом деле мы все на двадцать процентов, и так далее. А что ее муж? Так и не догадался?

Бет колеблется, не зная, говорить ли.

— Вообще-то он узнал обо всем довольно скоро.

— Да что ты?

Она кивает.

— Ничего удивительного: дело происходило у него на глазах.

Мне дурно, я теряюсь в безнадежном желании и горю от беспомощной зависти. Она пробовала столько, сколько мне и не снилось, делала то, о чем я мог только мечтать. Я уже ничего не смогу ей предложить. Такое чувство бывает, когда стоишь на краю утеса и смотришь в бездонную пропасть, и не остается ничего другого, как только беспомощно подбираться все ближе и ближе к пугающему и манящему краю… Как много бы я дал, чтобы она не была такой, и как не хочется, чтобы она менялась.

— Расскажи мне о них.

Думаю, неправильно объяснять все, что происходит с Бет, исключительно пресыщенностью и героином. Вероятно, ей просто нравится жить по-другому: нравятся запутанные отношения и груз ответственности, радость делать нечто именно так, как делается, и подстегивающее ощущение: человек и все, что с ним связано, хрупко и недолговечно.

Только счастлива ли она? И можно ли помышлять о счастье, живя этой грязной отстойной жизнью? Вчера ночью Бет пропела мне грустную мелодию с безнадежной улыбкой: «Мы с тобой отстой, мы с тобой…»

И все же мои чувства к ней не меняются: с одной стороны, я прекрасно понимаю, что значит жить ее жизнью, а с другой — страстно этого желаю: nostalgie de la boue  [44].

И вот однажды, когда мы неплохо посидели в баре на Олд-Комптон-стрит и наши головы порядком затуманились от винных паров, Бет неожиданно хватает меня за руку и говорит:

— А теперь моя очередь ставить тебя в неловкое положение.

Не обращая внимания на мои жалкие возражения, что я не припомню, будто когда-нибудь пытался ее смутить, моя возлюбленная тащит меня в магазинчик эротических товаров.

Пятнадцать минут спустя я выхожу из дверей вышеназванного заведения красный как рак. Трудно поверить, но Бет умудрилась буквально завалить вопросами несчастного близорукого продавца-консультанта (парня в нейлоновой рубашке, со страдальческим выражением лица и еле уловимым запахом застарелого семени от одежды — типичный выпускник философского факультета, безденежный и одинокий), проявив необычайную дотошность в том, что касается качества и срока службы его товара. В довершение ко всему я выложил на прилавок почти шестьдесят фунтов.

— Все, твоя взяла, — говорю я. — В жизни мне не было так стыдно.

Мне за ней не угнаться — да и, похоже, я просто обречен на проигрыш в подобном соревновании. Она шутя летит по жизни в ореоле неугасимого света, хлопая руками от радости, как беззаботная девчушка, на нее градом сыплются проблемы и тут же отлетают, словно дождинки от стекла, не причиняя ни малейших неприятностей. А я буду вечно плестись позади или, беспомощно хлопая по воде руками, тщетно силиться выплыть.

«Мой бог, как мне забыть ту ночь…» Дэниел, бедная твоя душа, отягощенная глобальными проблемами.

Но и Бет живется не слишком сладко. Она нередко жалуется на нелегкую женскую долю. Современность предъявляет к слабому полу непомерно высокие требования: ты должна занимать руководящую должность в солидной компании; каждый день надевать новый костюм от прославленного модельера, сидеть за рулем ревущего «порше» — да не просто сидеть, а мчаться вровень с мужчинами; воспитывать трех безупречных детей по имени Элизабет, Джеймс и Джессика (которые приносят из школы отличные оценки и учатся с азартом); оставаться подтянутой и неординарной. Лицо у тебя должно быть как у девушки с обложки — причем девушки с дорогой укладкой. У тебя должен быть миленький ухоженный домик за городом с камином и дубовыми полами плюс магазинчик бижутерии в Белсайз-парк как минимум. А если ты не соответствуешь хоть одному из этих параметров, то тебе стоит поторопиться наверстать упущенное.

На что я неизменно отвечаю, что и сильному полу нынче несладко: нужно прекращать строить из себя мужчин с их чудачествами, задавить в себе жажду приключений и прочие мальчишеские замашки и научиться смотреть на мир глазами взрослого разумного человека — одним словом, брать пример с женщин.