Спаси меня

И вместе с чужими вымышленными криками все четче становилась чувственная мелодия песни Skin известного британского исполнителя, и в затуманенных глазах Беллы стало постепенно проясняться. Перед ней стоял Алекс, на трех ступенях ниже и глядел на нее с подозрением:

– Скоро полпесни пройдет, а вы, Белла, так и не ответили мне.

На ее лице отразилось непонимание, и Алекс терпеливо повторил вопрос, что задавал за последние полторы минуты три раза:

– Вы потанцуете со мной?

У нее как будто язык отсох. Она ничего не могла сказать в ответ, потому что в голове всплывали лишь грязные и отвратительные примеры поведения девушек, за которых мужчины платили деньги. И женскую роль в ее воображении играла громко хохочущая Рита.

– Алекс, это ошибка… – запинаясь, сказала она, выставив ладони перед собой, – я не могу…

Но с каждой секундой очень хочу.

– Я прошу вас лишь потанцевать со мной, не более.

«Господи, неужели он действительно читает мои мысли?» – паниковало сознание.

Так и не дождавшись ответа, Алекс осторожно взял ее за руку и слегка потянул на себя. Белла спустилась и нерешительно подняла на него глаза, чувствуя себя беспомощной медлительной коалой, с которой хотят сфотографироваться туристы. Еще пару секунд Алекс задумчиво глядел на нее, а потом также осторожно, словно боялся спугнуть, опустил вторую руку на талию и придвинул ее тело к себе.

Будь она нераскрывшимся бутоном пиона, то в мгновение расцвела бы от такой теплой близости.

Заиграл первый припев чувственной песни, и от чего-то прикосновение его ладони приятным покалыванием отдавалось в пояснице. Белла не видела, как с интересом глядели на них чужие глаза, как Катя, танцующая рядом с неким джентльменом в годах, лукаво улыбалась, и как Герман недовольно сложивший руки на груди, словно ястреб, следил за охотником, что из под носа украл его добычу.

– Я не съем вас, – тихо сказал Алекс, склонив голову. – Мы просто танцуем. Пока вы, Белла, пребывали в совершенно необъяснимом для меня ступоре, ведущий потребовал, чтобы я пригласил вас на танец. Я не собираюсь обгладывать ваши косточки, так что можете расслабиться.

– Я пребывала в ступоре лишь от того, что все происходящее было страшной ошибкой, – шепнула она, задержав взгляд на широкой мужской шее. Запах его ненавязчивого парфюма пленил, убаюкивал, приятно пощипывал ноздри, и Белла едва не склонила голову ему на плечо. Мысленно, она окунулась в холодную бочку с водой и слабо добавила: – Не понимаю только, почему вы решили принять участие в этом беспределе, когда у вас есть…

Она резко замолчала, ругая себя за излишнюю болтливость.

– Когда у меня есть что? Или, вы имели в виду – кто?

Она закусила щеку и опустила глаза на гладкую матовую ткань черного галстука, краснея до самых ушей.

– Думаю эта ваша привычка весьма болезненна.

Резко взглянув на него, Белла нахмурила брови. Его проницательность уже действовала на нервы.

– Зачем вы сделали это? – буркнула она слишком резко. – Если вы надеетесь на грязные развлечения, то ошиблись адресом.

На мгновение Алекс напрягся, а его мышцы как будто налились титановым сплавом.

– Так вот, что вы обо мне думаете? – нахмурился он, сурово взглянув на нее. – Помимо того, что я индюк.

– Я этого не говорила, – тут же ответила она, вытаращив глаза.

– Думаете, что за эти бумажки вы мне что-то должны?

– Так устроен мир.

– Мир-то может и устроен так, но не я, – прорычал он. – Эти деньги я отдал детям, которые нуждаются в дорогостоящих операциях, а вовсе не за ваше двухчасовое внимание ко мне. Не будь посещение этого мероприятия столь важным для бизнеса, я бы сделал все инкогнито, но здесь так не положено.

Ее словно облили ледяной водой. Да как она вообще могла подумать, что может стать интересной Алексу? Откуда взялось это тайное желание, и почему после его слов в груди воцарились нестерпимый холод и колючая обида?

Еще минуту назад ее сознание билось о стены в панике, а теперь дуется как пузырь? С ней не хотели встречаться и не хотели общаться. Даже потанцевать Алекс вышел исключительно по требованию ведущего!

– Благодарю за честный ответ, – слабо сказала она, отвернув голову. Но через пару секунд ее ртом завладела та самая женская обида, и она с непривычным для себя ехидством выпалила: – Вы страстный любитель правды-матки, так, может уже выскажетесь о моем платье?

– Сделать то самое «фу», о котором вы говорили мне?

– То самое, – криво улыбнулась она.

– Не хочу задеть ваши чувства.

Белла резко перевела на него глаза:

– Что-что, а вам-то уж точно не всколыхнуть их. Давайте, рубите с плеча, раз уж начали!

Губы Алекса дрогнули в слабой улыбке. Красивая песня подходила к концу, и уже явственнее слышались чужие разговоры.