Спаси меня

– Этот мальчик стоит у нас под дверью, – объявила она, указывая большим пальцем через плечо. – Ты не говорила, что он такой красивый.

Я уставилась на нее с выпученными глазами, защитный инстинкт моментально сработал:

– Ты ведь его не впустила?

– Разумеется, нет. Это можешь сделать ты – или не сделать, если не захочешь. – Мама подошла ко мне и поцеловала в лоб. Я спиной чувствовала любопытные взгляды семьи, когда пересекла кухню и вышла в прихожую. Словно оглушенная, я подошла к двери.

Джеймс стоял на крыльце. Я впервые видела его в повседневной одежде. В темных джинсах и светлой толстовке он выглядел как обыкновенный парень. Если бы я встретила его в таком виде на улице, могла бы и не узнать.

На руке у него висел большой черный чехол для одежды с логотипом «Бофорт». Я некоторое время таращилась на витиеватую букву Б, и меня внезапно охватила ярость.

Ему здесь нечего делать. Я не хочу, чтобы Джеймс так близко подходил к моему дому. Я не могла принять тот факт, что он заявился сюда и просто стер границу, которую я провела несколько лет назад. Не могла после той субботы.

В тот момент, когда я открыла рот, чтобы все ему высказать, он отвел взгляд от кустовых роз и посмотрел на меня, стоящую в дверном проеме. В глазах его вспыхнула какая-то эмоция, которую я не могла определить – мне никогда это не удавалось, – и он поднялся на ступеньку так, что наши лица оказались на одном уровне. Он откашлялся и протянул чехол:

– Я решил завезти тебе платье. Тристан подогнал под твои мерки. Теперь должно сидеть безупречно.

Я даже не шелохнулась, чтобы взять чехол.

– И для этого ты явился ко мне домой?

Он набрал в легкие воздуха, разом выдохнул и почесал затылок:

– Я еще хотел поговорить о субботе. Я вел себя как подонок и очень жалею об этом.

Какое-то время я лишь молчала.

Я впервые слышала от него такое и поневоле задумалась, как часто в жизни ему приходилось извиняться. Если вспомнить, что он себе позволял в школе только за последний год, то его моральные границы проходили намного ниже моих.

Но сейчас он действительно выглядел так, будто искренне сожалеет о случившемся.

– Я не понимаю, – тихо сказала я.

Тем более после того, как он держал меня за руку и какое-то время мы точно провели вместе. Я же видела, каким теплым был его взгляд, и между нами очевидно пробежала искра. Я же не выдумала это.

Джеймс тяжело сглотнул. Целую минуту он ничего не говорил и только смотрел вокруг своим загадочным взглядом. Потом пробормотал так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы разобрать слова:

– Я сам себя не всегда понимаю, Руби Белл.

Я открыла рот, чтобы ответить что-нибудь, но быстро его закрыла. У меня было такое чувство, что он впервые честен со мной, и я не хочу это разрушить, отклонив извинение. И я промолчала. Мы так долго молчали, что с кем-нибудь другим это уже стало бы тягостно, но с Джеймсом – мне кажется, мы могли бы часами молча смотреть друг на друга, пытаясь наладить связь.

– Зачем ты на самом деле пришел? – спросила я наконец.

– То, что ты сказала сегодня… – Он помедлил. – А что, если я не хочу возвращаться к тому, как было раньше?

Я беззвучно рассмеялась.

– Ты прогнал меня. А перед этим опозорил перед родителями. Сделал вид, что я недостаточно хороша, чтобы познакомиться с ними.

Он отрицательно помотал головой:

– Я не это имел в виду.

Я увидела, как он едва заметно покачивается на ступнях, переступая с носка на пятку. Казалось, он нервничает.

– Все было хорошо. Пока… не появились родители. – Он откашлялся. – Мне будет очень жаль, если мы теперь вдруг сделаем вид, будто не знаем друг друга. Ты больше не невидимка. И я не хочу изображать, что не замечаю тебя. Честно…

Хотя горький привкус субботы все еще давал о себе знать, от слов Джеймса во мне собиралось какое-то беспокойное волнение.

– Я не понимаю, чего ты сейчас ждешь, Джеймс, – тихо сказала я.

– Я ничего не жду. Я только не хотел бы, чтобы все было как раньше. Разве мы не могли бы теперь просто… продолжить общение?

Я молча смотрела на него.

Он это не всерьез, пронеслось в голове. Он не может говорить это всерьез – даже если в минувшую субботу мы провели вместе несколько приятных часов. Из-за меня Джеймса отстранили от игры в лакросс, кроме того, я знаю одну большую тайну и тем самым представляю собой опасность для него и его семьи. Скорее всего он просто не хочет упускать врага из виду.

– Если это опять одна из твоих уловок… – скептически начала я, но Джеймс перебил.

– Нет, – сказал он и поднялся на верхнюю ступеньку крыльца.

Мне нельзя было придавать значение словам, я это знала точно. Я не могла их правильно оценить – сомневаюсь, что вообще кто-нибудь мог. И все-таки в этот момент что-то было в его взгляде, что-то честное и раскаивающееся, от чего у меня на мгновение замерло дыхание.

Как это случилось, что нам понадобился всего лишь месяц, чтобы дойти до этой точки – от незнакомства, попытки подкупа и ненависти?

Внезапно за спиной открылась дверь.

– Руби? Все в порядке?