Спаси меня

Я оцепенела. Передо мной стоял Джеймс Бофорт с платьем стопятидесятилетней давности, перекинутым через руку, и взглядом, от которого у меня подкашивались колени. А за спиной была сестра, с которой мы пару минут назад возились с папиным вареньем. Два моих мира столкнулись, и меня бросало то в жар, то в холод. Я не знала, как реагировать, и просто кивнула Эмбер с вымученной улыбкой и попыталась дать ей понять без слов, чтобы она исчезла. Она с любопытством и недоверием перевела взгляд на Джеймса и исчезла за дверью, прикрыв ее за собой.

Только после этого я снова смогла повернуться к нему. Мне потребовалось сделать два вдоха, чтобы сосредоточиться. Потом я вспомнила, что так и не ответила ему.

– Я не знаю, – честно созналась я.

Джеймс медленно кивнул.

– Ладно. Вообще-то я пришел, только чтобы извиниться за субботу.

– Только за субботу?

Тут он нахально улыбнулся:

– Ну, я уж точно не буду извиняться за то, что устроил стриптиз.

Не знаю, могу ли я принять его извинение, если он говорит мне такое.

Не знаю, всерьез ли он это или просто хотел сгладить конфликт, чтобы я никому не рассказала про Лидию. Все-таки моя жизнь была бы намного легче, если бы мне не пришлось постоянно из-за него волноваться. Или, может, даже время от времени говорить с ним о школьных делах. В субботу я заметила, что он не только находчивый и остроумный, но и интеллигентный. С Джеймсом очень приятно беседовать. И кроме того, имелось еще что-то, вызвавшее во мне волнение и любопытство.

Я знаю, что это неразумно и что я не должна приближаться к нему ни на сантиметр. Но чем дольше я об этом думала, тем больше замечала, что вообще-то тоже не хочу возвращаться к тому, что было до знакомства с ним.

Я уверенно посмотрела ему в глаза, чтобы он понял, насколько это серьезно, и сказала:

– Второй раз я этого не потерплю.

– Понял, – тихо ответил он и наконец подал мне платье в чехле.

В этот момент начался дождь. Не сильный, но все-таки, я испугалась за платье, хотя оно и было убрано в чехол. Я быстро забрала его у Джеймса и отнесла в гардероб в прихожей.

Когда я вернулась, на волосах у Джеймса скопилось много капель дождя, и они начали стекать вниз по лицу. Он вытер щеки ладонями, потом провел рукой по волосам, не сводя с меня глаз. Воспитание подсказывало мне, что я должна пригласить Джеймса в дом, пока он совсем не промок, но я просто не могла этого сделать. Это было бы неправильно. Я не могла познакомить его с родителями и сестрой. Возможно, я никогда не смогу это сделать.

– Я принимаю твое извинение, – сказала я наконец.

Глаза у него засияли. Я впервые видела на его лице такое выражение.

И мы стояли под дождем, он – на крыльце дома, а я – в дверях, не готовая пригласить его внутрь.

Но это было только начало.

16 Джеймс

Смотреть игру в лакросс, не имея возможности в нее играть, – просто мучение.

Команда заряжена жгучим адреналином, выходя из раздевалки, каждый по очереди бодро хлопал меня по плечу, а я стоял как зритель на краю игрового поля между трибунами. Я позволял себя жалеть, но в тот момент я просто жалел обо всем, а в первую очередь о решении вмешаться в вечеринку «Снова в школу».

Хуже всего то, что Роджер Кри, один из новичков, занял мою позицию и бил так хорошо, что может составить мне конкуренцию. Будь он плох, место в команде оставалось бы за мной, а теперь что? Откуда мне знать, захочет ли тренер принять меня обратно в команду, когда закончится срок наказания? Тем более что Роджер в последнее время уже, кажется, сыгрался с Сирилом и другими парнями.

Когда он появился и протянул мне ободрительный кулак, я поневоле ответил тем же и сел на скамейку запасных у края поля. Сцепив пальцы, я наблюдал, как на поле выбегает команда противников и выстраивается в шеренгу напротив моих ребят. Команда хорошая, я знаю многих игроков по прошлому сезону.

Особенно нападающего, непредсказуемого и невероятно быстрого. Надеюсь, Сирил не упустит его из виду.

– Привет, Бофорт. Жаль, что ты не играешь, – сказал вдруг один из запасных. Его зовут Мэтью, но что-то не припомню, чтобы мы хоть раз разговаривали.

– Да, слушай. Полный отстой, – поддакнул ему другой.

– Я вообще не понимаю, за что такое наказание. Представление было классным.

– Тем более, это же твой последний год. Ужасно, просидеть финальный сезон на лавке.

О’кей, с меня хватит. Я вскочил. Не говоря ни слова, пошел к игровому полю. Хорошо, что на мне темные очки. Не потому, что солнце сегодня светит не по-октябрьски ярко, а потому, что никто не видит, как мне паршиво.

Я встал на небольшое расстояние от тренера Фримана и, скрестив руки, осмотрел все поле. Это просто зверство – смотреть на команду, не имея возможности что-нибудь сделать. После свистка не прошло и пяти минут, как нам забили первый гол.

Вдруг я услышал шаги за спиной. Оглянувшись, я увидел подбегающих к полю Руби и ее подругу Лин. Обе покраснели от бега, волосы растрепались. Они остановились, и Руби громко выругалась. Она меня еще не увидела, появилась возможность незаметно на нее посмотреть.