Спаси меня, пока не поздно (СИ)

В истерике не замечаю подбежавшего мужчину, осознаю его присутствие только тогда, когда руки пытаются меня поднять.

— Помоги мне, — слова сливаются в сплошные надрывные стенания. — Помоги!

Пальцы впиваются в куртку мужчины и сжимают её в кулаках.

Натан не говорит, что «все хорошо», не успокаивает, а просто дает держаться за него. И тащит в машину.

Акт 4. То, о чем мы жалеем

Меня все еще мелко трясет, а глаза горят недавними слезами. Предвестники боли, ноющие о новой дозе и мозг, желающий забыться, донимают меня мыслями о глупости, которую я умудрилась совершить. Секундная слабость, саднящая в сердце боль от увиденного вновь имени, вывели меня из себя, заставили вырваться из сильного оцепления зоны комфорта. Теперь же, когда шлюз чувств прикрылся и мир снова сер, я ненавижу себя за все это. Мне не нравиться сидеть закутанной в одно большое полотенце, раздражает мокрая одежда, липнущая к телу, а острые тычки ненависти, заставляют хотеть придушить Натана.

Какого черта он вообще там был? Зачем остался? Неужели ждал меня?

Как можно было так поступить с Джудит? Она, наверное, обижена за раздавленную моей пяткой дозу. Меня передергивает от этого воспоминания. А желанное было так близко.

И все же почему так произошло?

В поле зрения ткнулась зеленая чашка с будто мраморными разводами.

— Чай, крепкий и сладкий.

Я игнорирую его, не шевелюсь и старюсь вовсе не смотреть на кружку.

— Эйприл, это поможет, — доктор настаивает.

— Спасибо, но мне пора, — совсем тихо получается сказать.

Я встаю с табурета, ощущая холод в ступнях, горблюсь и быстро направляюсь к выходу, через его чистую, словно операционный зал гостиную. Правда. Здесь минимум мебели, все вылизано, ни одной крошки или кинутой вещи. Простой бежевый диван, два заурядных кресла, с напольным торшером между ними и стол с небольшим ковром под ним. Все такое…отвратительно бежевое. А в тех мрачных оттенках, что давят на мой мозг, вследствие неудавшейся дозы, заставляет испытывать тошноту.

Я шлепаю по его деревянному полу мокрыми носками и стараюсь уйти отсюда скорее. Чужие дома — мука для моего эгоизма. Только в один дом я готова возвращаться каждый день.

Такие же гулкие шаги я слышу за спиной. Брат моего друга безмолвно следует за мной. И я на долю секунды выдыхаю в облегчении, все же решил отпустить. Сейчас он просто закроет за мной дверь, и я буду молиться, чтобы наши пути больше никогда не пересекались.

Понимаю, что кипельно-белое полотенце все еще на мне и стягиваю его.

— Твое, — разворачиваюсь, протягиваю ему махровый островок теплоты.

Он тяжело на меня смотрит, и только теперь я вижу, что глаза его такого же цвета, как у Брэдли. Коньяк. Этот факт заставляет меня поджать губу. Я помню, как они умеют искриться весельем.

— Что? Я же сказала спасибо. Теперь мне нужно идти.

— Кто ждет тебя дома?

Отвожу взгляд, готовая уже пуститься от этого человека подальше. Его идиотские вопросы меня доканают в один момент.

— Тебе какая разница?

— Кто?

— Я пошла, — грубо кидаю ему и резко разворачиваюсь, уже не в первый раз за полчаса костеря себя за ту истерику.

Мое запястье хватают и сжимают до боли.

— Кто?

Возмущенно сдвигаю брови.

— Никто, — громко говорю ему в лицо. — Какого черта тебе надо?!

— А соседи?

— Что за идио…ай! Хватит! — мне уже не на шутку больно. Он держит меня так, словно хочет сломать руку.

— Повторяю, что с соседями?

Огрызки паники прямиком впиваются в меня и заставляют начать вырываться, используя весь тот вес, что у меня есть.

Мало.

— Отвянь, козел! Ай! Прекрати! — из глаз брызнули слезы. — Да срать мне на них, равно как и им на меня!

— Значит, никто не заметит?

Замираю и непонимающе пялюсь на него. Я едва набираю в грудь воздуха, чтобы задать простой и логичный вопрос, как Натан резко дергает меня на себя и крепко обхватывает, заключая в кольцо рук и не давая возможности пошевелиться. А затем тащит куда-то.

Недовольные и злобные бурчания вместе с попытками вырваться из цепких лап сбрендившего доктора быстро перерастают в крики и бесполезные истеричные дергания. Понятия не имею, что у него на уме, куда он меня ведет и что будет со мной дальше. Мокрая и грязная челка упавшая мне на глаза мешает видеть, и мир вокруг уже кажется какой-то черной клеткой. Ноги позорно скользят по полу, и никак не удается уцепиться хоть за что-то. Мужчина на удивление нем. Единственное, что я слышу это его немного сбивчивое дыхание над самым ухом.

— Уф, — сдавленно вырывается у него, когда я все-таки попадаю пяткой по лодыжке, и хватка немного ослабевает.

Обычно, я упускаю всяческие возможности, но не сейчас. Я вырываюсь и мчусь навстречу красивой дубовой двери с витражным стеклом, которое больше напоминает мне разбитые бутылки, нежели нечто декаротивно-прекрасное. Сердце рвется из груди, будто это не шанс к свободе, а лотерейный билет на миллион долларов.

— Эйприл! — грозно раздается позади.

Не успеваю убежать. Кончики пальцев только задевают металлическую ручку двери, как меня нагоняет спятивший Натан и вновь сжимает так, что воздух из легких просто выбивает.

— Пусти! Нет, не трогай меня, урод!