Спаси Меня (СИ)

Я стала озираться по сторонам. По обстановке я могла судить, что этим амбаром очень давно не пользуются. И что здесь раньше было что-то связанное с машинами. Если мне память не изменяет, а она мне не изменяет, так как я в свое время каждый уголок этого города облазила с моей подружкой, поэтому знаю каждое заброшенное здание в этом городе. Ну фетиш такой у нас был, лазить по заброшкам с ней! И таких складов было три во всем городе. В самом центре города, рядом с заводом тяжелого машиностроения. Правда, давно уже закрытым и готовым к сносу. Но не суть! Второй на месте бывшей военной части. А третий на выезде из города, где взорвался целый комплекс складов. Так, следов гари нет, следовательно, на выезде отметаем. Звуки шин и машин тоже нет, значит центр города тоже отметаем. Остается военная часть! Она настолько давно заброшенная, что сюда, в принципе, заросла дорога. Раньше здесь устраивали игры в пейнтбол и лазертаг. Но из-за обрушения одной из стен бывшего корпуса, здесь перестали проводить игры. Блядь, ну вот почему я не спросила Макса где именно Илья снял в аренду амбар. Все бы тут же стало на свои места! Все-таки, Леся — ты тупая курица!

Илья рвал и метал вокруг себя все! Стас был как боксерская груша. Меня пока не трогали! Илье подпалили хвост и скоро придут по его душу, если он не найдет рычаг воздействия на Стаса или на Сашку.

— Осман, займись девчонкой. — зло выплюнул Илья. А у меня внутри все похолодело! Только не это…

Осман не спеша подошел ко мне, ехидно улыбнулся и достал свой фирменный ножик, которым он разрезал кожу. Не глубоко, но настолько ощутимо, что порой от таких порезов, без других травм, девушки умирали от болевого шока. Да, за два года мы чего только не видели.

Разорвав до конца мою кофту, обнажив мою грудь в лифчике, оскалившись, Осман провел ножом по груди, разрезая кожу, словно масло. Я зашипела. Было очень больно. Тут же последовал второй разрез на второй половине груди. Он всегда делал по три надреза, а затем давал жертве десять-пятнадцать минут отдохнуть и продолжал. За это время кровь запекалась если не двигаться и стараться дышать чуть ли не через раз, и сама боль от порезов проходила. И вот тогда он продолжал делать надрезы, заставляя тебя дергаться, тем самым открывая только что затянувшиеся раны, которые усиливали боль. Потом снова отдых, и на третий раз начинались пытка, потому мозг уже посылал нервным окончаниям сигнал, что боль везде, соответственно кожа становилась настолько чувствительной, словно оголившейся нерв. И вот тогда надрезы становились настолько нестерпимее, что начинали орать. И так могло длиться сутки. Когда от боли помутнеется рассудок, когда сон и явь было одним целом, а твое тело это сплошная болевая точка, он начинал играть по- жесткому.

Осман сделал третий разрез и отошел к столу, наблюдая, как стекает кровь с ран! Я держалась. Не издавала и звука. Потому что стоила издать хоть стон, все. Крышу у Османа сносит напрочь.

— А она сильнее, чем я думал! — хмыкнул Осман, осматривая меня. Стас не подавал виду. Молодец, если он хоть взглядом подаст, что я ему дорога или небезразлична, все, меня можно смело записывать в потенциальные покойники. Будут давить до тех пор, пока не сломаюсь и не сдохну, или пока Стас не откроет рот.

— Что ты медлишь? — заорал Илья, подлетая ко мне и начал отвешивать мне пощетин. Из носа полилась кровь, губа была разбита. Но я не издала и звука. — Это же его шлюха, надо через нее до него стучаться.

И на этих словах мне прилетает в челюсть. Моя голова откидывается, рот заполняется вязкой жидкостью, и я ее сплевываю. Челюсть выбита. Впрочем чего и следовала ожидать.

Нас методичненько мучили на протяжении нескольких часов. Меня били, резали, окатывали водой. Потом снова били, резали и обливали. Стасу было хуже, его использовали как грушу. Я пару раз теряла сознание.

Нас били, потом кидали обратно в коморку. Потом снова били. Потом снова в коморку.

Нас снова привязали к стульям.

— Стас, ответь, эта девица, ведь не просто твоя подстилка? — почти шепотом возле Стаса прошептал Илья.

Стас как и все предыдущие разы молчал.

— Кто она? — заорал Илья и начал превращать лицо Стаса в обивную. Я видела, что Стас сейчас отключиться. Надо было что-то предпринимать. Нас держали здесь очень долго.

И тут у меня в голове щелкает лампочка. Твою мать, Леся! Ты просто самая тупая, безмозглая, дура, которая вообще может родиться на свет!

Я мысленно хлопнула себя по лбу.

У меня лет с 18 на языке есть пирсинг. Когда мы все были в Эмиратах, Макс всем предложил вставить в какое-нибудь украшение чип для отслеживания. Он сначала предложил пирсинг в носу, но тот оказался мал. И он вставил его в пирсинг на языке. Чтобы его активировать в режиме SOS, нужно было его просто надкусить.