Спаси мою бабушку, волк (СИ)

Он говорил с сожалением, но продолжал смотреть с теплом в глазах.

– Ты жалеешь? – хотела уже обижаться, но он подался вперед и поцеловал.

Поцелуй постепенно перешел к шее и ниже. Я встречала ласку с тихими вздохами, а потом и с громкими криками, забывая в его руках обо всем на свете.

– Не отпущу! – было мне сказано, когда я снова порывалась встать еще через пару часов.

– Уже полдень скоро. Или ты решил совсем не вставать?

– А куда спешить? Здесь спешить некуда. Конечно, в такой жизни есть своя прелесть. В поселке она течет плавно и очень медленно, не то, что в городе.

– Чем тут вообще лю… жители занимаются?

– Просто живут. Рождаются, взрослеют, в отличие от людей почти не болеют, поэтому живут до глубокой старости.

– Скажи, а, если у нас будут дети, они пойдут в тебя? – спросила и покраснела. Хотя чего стесняться, вот Вадим совсем не стесняется ни своей наготы, ни того, что между нами было.

– Не знаю, обычно браки заключают в самом клане или с девушками из других кланов. Но моя мама была человеком, так что вероятность большая.

Я задумчиво покивала.

– Бабушке можно как-то сообщить, что со мной все нормально?

– Только написать, связь с внешним миром лишь у вожака и его приближенных.

– Что за необходимость так ограничивать людей, ой в смысле оборотней в клане?

Он усмехнулся на мою оговорку.

– Вадим, я люблю тебя, – не знала, как еще ему объяснить, что на самом деле мне неважно, кто он. Главное то, как он ко мне относится.

– И я тебя люблю, – какая же у него улыбка, даже сидя коленки подкашиваются.

Мы все-таки оделись. Вадиму принесли типичные клановые вещи. Ему очень шла светлая рубаха. А раны и правда не кровоточили. Рука уже свободно двигалась. Чудеса.

– Что ж, пойдем, проведаем вожака. Мне надо перекинуться с ним парой слов.

– Вадим, только прошу тебя, без драк! Я боюсь за тебя.

– Драться все равно бесполезно. Пока во всяком случае. У отца слишком многое на кону, и он сейчас не отпустит нас ни при каком раскладе.

– Знаешь, – сама не поверила в то, что сейчас говорю, – я могла бы здесь жить. Мне нравится.

– Да, здесь неплохо, если бы не волчьи законы. Нас не тронут только, если мы будем во всем подчиняться. К примеру, сюда не пускают людей, и тебя никогда отсюда не выпустят, особенно, если понесешь. Прости, но теперь ты собственность клана.

– Получается, я не смогу повидаться с бабулей? И ее сюда не пустят?

– Да. Вся жизнь в ограниченном мирке, и так каждое поколение. И не забывай, что тут слово вожака – закон. Наши дети не смогут выбирать свою жизнь. Даже браки часто заключаются по его указу. Они не увидят мир, не будут учиться тому, чему захотят.

– Но, если ты станешь вожаком или кто-то разумный, разве нельзя поменять все в клане? Освободить его жителей?

– Можно, но помни про нашу суть. Только самые сильные держат ее в узде. Если выпустить в мир слабых, они могут обнаружить себя. Могут убить, не понимая, что делают. Мы наполовину дикие.

– Тогда понятно, почему такие ограничения, – я задумчиво накрутила локон на палец. – Но ты же смог вырваться? И не обнаружил себя.

– У меня человек гораздо сильнее волка, да и родился я у обычной женщины, детство провел среди людей. Даже тогда контролировал себя и не оборачивался спонтанно.

– А как это вообще получилось? Как ты появился вне клана? – я стала немного понимать о жизни любимого и мне хотелось узнать больше.

– Старшие клана и вожак могут покидать территорию, чтобы вести какие-то переговоры в основном с другими кланами, реже с людьми. Вот на таких переговорах они и встретились, – Вадим стал у окна и посмотрел куда-то невидящим взглядом. – Она была помощником у человеческого дельца, что-то вроде секретаря. Красивая, молодая, умная, сильная, она сразу привлекла отца. Долго он ходил кругами вокруг нее, она не уступала, и тогда он. – Вадим сжал челюсти и замолчал. Несколько раз вдохнул и выдохнул, успокоившись, продолжил. – Мать всегда оправдывала его. Она полюбила его. Но он сначала бросил ее, а потом отобрал и сына. Он уничтожил ее жизнь.

Между нами повисло молчание. Вадим с головой ушел в воспоминания, а мне так хотелось его утешить. Он слишком любил мать, чтобы остаться здесь. Теперь я понимаю, почему он так не хочет быть рядом с отцом. Будь я на его месте тоже бы не простила.

– Лиза, нам здесь делать нечего. Родятся дети вожака, обстановка утрясется, и я что-нибудь придумаю. Веришь?

– Верю, любимый. И ты поверь, что теперь я никуда не уйду. И не смей даже думать, что я смогу без тебя! Не смогу, – опустила голову, сдерживая слезы от накативших эмоций.

Я боюсь, что он прогонит меня. Именно потому, что любит. Зачем мне вновь пустая жизнь без него?

Вадим подошел ко мне, поднял мой подбородок и одними глазами выразил все, что чувствует. Я улыбнулась. Он больше не оттолкнет.

А остальное не страшно.

Мы вышли из домика, держась за руки.

С Вадимом все здоровались, говорили о том, как он возмужал.

Так, постоянно здороваясь, и подошли к единственному двухэтажному дому в поселке. Красивый дом, выглядит более современным, чем все остальные, но все равно не выбивается из общей картины.